— Разве не все этого хотят? — возражаю я мягким голосом, который не кажется убедительным даже для моих ушей.
— Это то, чего, как ты думаешь, ты хочешь, дорогая, — тянет он, его голос — сочетание декаданса и соблазна. — Но я знаю, что тебе нужно.
Мой пульс ускоряется от его близости и пристального взгляда.
— И что же это? — спрашиваю я медленно, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
— Тебе нужен плохой парень, а не джентльмен, — прохрипел он, когда его взгляд встретился с моим. — Тебе нужны разврат и грех, милая Дарси. Тебе нужен кто-то, кто будет поклоняться твоей невинности и одновременно осквернит ее.
Я смотрю на него, не в силах найти достойный ответ. Не сейчас, когда, несмотря на тревожные звонки, звучащие в моей голове, мое тело пылает от его близости, становясь все горячее с каждым произнесенным словом, с каждой угрозой, звучащей как медленное соблазнение.
— Осквернить? Это звучит так... насильственно, — нервно смеюсь я.
— Мы уже не в средневековье, — тихо пробормотала я.
— Нет. Жаль, что это не так, — отвечает он серьезным тоном.
Внезапно он наклоняется, его губы касаются мочки моего уха.
— Насилие и секс неизбежно взаимосвязаны. Они имеют одинаковую потребность. У них одинаковый стимул идти вперед— тихо прошептал он. — То же желание грабить и владеть.
— Я… я не могу знать, — пролепетала я, чувствуя себя на совершенно чужой территории.
— Но ты сможешь, — говорит он, отступая назад.
Я ожидаю увидеть веселье в его глазах от того, что он заставил меня волноваться, но вместо этого я вижу лишь пугающую силу, которая заставляет меня затаить дыхание и желать.
— Спокойной ночи, милая Дарси. Думай обо мне, — он подносит мою руку к губам и целует ее, как раньше, не сводя с меня глаз.
Его губы изгибаются, когда он чувствует мой неровный пульс, но он ничего не комментирует. Он просто подгоняет меня, садясь в свою машину только тогда, когда я оказываюсь в доме с запертыми замками.
Как и в первый день, я спешу к окну своей спальни, отдергиваю занавеску и смотрю, как его машина исчезает на холме.
Мое сердце все еще громко стучит в груди, и когда я подношу руки к щекам, то чувствую, что они пылают жаром.
— Черт возьми, — бормочу я, направляясь в ванную, чтобы побрызгать на себя холодной водой.
Но как только я выключаю кран, я слышу очень знакомый звук.
— Мяу!
Следуя за мяуканьем, я сталкиваюсь лицом к лицу с мистером Мяу. Прямо у себя дома.
Он сидит на моем кухонном столе, небрежно вылизывает лапу и смотрит на меня довольным взглядом.
— Как ты сюда попал? — спрашиваю я, удивляясь, что он здесь.
— Мяу…, — подходит он ближе, уткнувшись мордой в мою талию.
И тут я вспоминаю, что впервые я увидела его возле Старой церкви. Возможно, он часто бывает именно там, раз у него, похоже, нет хозяина.
Но что он тогда делал около хижины? Это на окраине Фэридейла, довольно далеко отсюда.
В голове крутится водоворот мыслей, но, глядя в его большие глаза, я не могу найти в себе силы выбросить его.
Разве раньше я не хотела оставить его себе?
Должно быть, он очень умен, раз первым нашел меня.
Мои губы растягиваются в улыбке, когда я хватаю его и прижимаю к своей груди.
— Хорошо, что ты здесь, мистер Мяу. Теперь я буду кормить тебя и заботиться о тебе, — нежно говорю я ему, подходя к шкафам, доставая несколько банок с едой и разогревая их.
Некоторые я выбираю специально для него, а некоторые для себя, так как я не успела поесть ранее.
Когда еда готова, я иду против обеденного этикета и позволяю Мистеру Мяу есть за столом вместе со мной. На самом деле, я удивлена тем, как хорошо он себя ведет. Он даже не пытается просунуть свою мордочку в мою тарелку, строго придерживаясь своей собственной порции.
— Хороший мальчик, не так ли?
Я улыбаюсь, поглаживая его по копне белой шерсти.
Повернувшись, он облизывает губы и громким мяуканьем дает мне понять, что ему нравится этот жест. Тогда я повторяю его.
Как я и предполагала, одинокая трапеза превратилась в довольно оживленную. Может быть, я не могу точно понять, что говорит мне мистер Мяу, но язык его тела вполне понятен. Он прижимается ко мне, когда ему что-то нравится, и сторонится моих прикосновений, когда не нравится.
Он такой умный.
Когда мы оба закончили, я убираю тарелки и ставлю их сушиться. Затем я беру его на руки и поднимаюсь наверх в спальню.
Взяв из сумочки бумагу и карандаш, я составляю список дел, которые я должна сделать теперь, когда собираюсь провести следующие два месяца в Фэридейле.
Первое — найти телефон и позвонить в школу, Эллисон и монахиням. Я бы не хотела, чтобы они беспокоились обо мне.
Сомневаюсь, что школа захочет оставить меня на такой длительный отпуск, а если они решат меня уволить, то я соглашусь с их решением.
Ради Бога, это один миллион долларов. В конце концов, я даже не знаю, что я буду делать с такими деньгами.
Может быть, куплю дом и поселюсь где-нибудь, найду работу на полставки, а остальное вложу в бизнес?
Хм... вариантов бесконечное множество. Но одно я знаю точно. Мне нужно быть осторожнее с деньгами. Я видела случаи, когда люди теряли деньги так же легко, как и получали их.
Составив список дел, я немного поболтала с Мистером Мяу, хотя он может только мяукать в ответ. А когда наступают сумерки, я начинаю готовиться ко сну.
Я осторожно снимаю повязку и осматриваю свою рану.
К моему удивлению, я не вижу никаких ссадин на коже, о которых говорил доктор. На самом деле, когда я смотрю в зеркало, я думаю, не плохое ли освещение, потому что я ничего не вижу.
Моя кожа такая же безупречная, как и раньше.
Нахмурившись, я снимаю платье, осматриваю другие места на теле и нахожу их такими же безупречными.
Неудивительно, что через некоторое время моя грудь перестала болеть. Когда я смотрю на нее сейчас, я не могу найти ни одного синяка, ни одного пятна.
Даже рана на бедре исчезла, кожа абсолютно безупречна.
— Что… — бормочу я про себя.
Это все было в моей голове?
Но этого не может быть. Калеб сам видел раны, а доктор Бейли обработал мою рану на голове. Он осмотрел и перевязал ее.
Это было всего несколько часов назад.
Как, ради всего святого, все мои раны исчезли сейчас?
Подумав, что ванна поможет расслабиться, я набираю горячую воду и ложусь в ванну, чтобы расслабить тело.
Но все напрасно.
Мышцы все еще напряжены, а в голове крутятся все события, произошедшие до этого момента.
У меня нет абсолютно никаких травм! А ведь сегодня утром мое тело изобиловало порезами, царапинами и синяками.
Возможно, это не было бы так тревожно, если бы это был единичный случай — хотя, стоит признать, это совершенно необычно — но в сочетании со всем происходящим, я не могу отделаться от ощущения, что я что-то упускаю.
Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и возвращаюсь к началу, пытаясь понять, что происходит.
Первым тревожным сигналом стало то, что меня пригласили в Фэйридейл, предполагая, что мой биологический отец умер, но он только притворялся. Сколько бы я ни думала об этом, это должно было быть преднамеренное действие.
Вопрос в том, почему...
Потом садистские убийства. Сначала мистер Пирс. Потом Вики и те двое мужчин.
Я уже поняла, что я была связующим звеном, но не поняла, почему.
И ответ пришел легко. Все они, в тот или иной момент, пытались причинить мне вред.
Мистер Пирс угрожал мне, так же как и Вики, а потом напал на меня. Один из мужчин украл мой багаж, а другой подглядывал за мной и ущипнул меня за попу.
Все четверо сделали что-то против меня.
Но если это явно не я нахожусь в какой-то извращенной игре мести, значит, кто-то другой.
Кто?
Единственный человек, которого я знаю в Фэйридейле и с которым я в хороших отношениях, — это Калеб. И он был со мной в приемной медика.
Но что насчет предыдущих событий?
Я моргаю, мысль внезапно приходит мне в голову.
Неизвестно, сколько времени эти тела провисели там.
Калеб приехал в дом Пирсов сразу после оглашения завещания, но где он был до этого?
Внезапно мне стало страшно от этой мысли. Конечно, он не способен на что-то настолько гнусное...
Но мистер Воган говорил, что он был на войне, и наверняка там ему приходилось делать... всякое.
Есть еще случай вчерашнего дня, или того, что я помню как вчерашний день.
Несмотря на то, что сегодня он ведет себя наилучшим образом, игрив, кокетлив и, кажется, преследует мои интересы, я не могу перестать думать о другой его стороне... О той, которая, по его словам, была лишь плодом моего воображения.
Но как я могла представить, что он ведет себя подобным образом? Как я могла допустить мысль, что мужчина может так со мной обращаться?