— Не так быстро, дорогая, — окликает меня мама.
Прежде чем я успеваю обдумать свой уход, я чувствую, что меня тащат назад.
Нахмурившись, я пытаюсь бороться с тягой, сосредоточив все свои силы в ногах, выставляя вперед одну ногу, затем другую.
Но все напрасно, когда меня тянет еще раз — на этот раз с такой силой, что я лечу.
Я... лечу.
— Что? — пискнула я, обнаружив, что парю в воздухе.
Мои глаза находят знакомую ухмылку моей матери, и каким-то образом я понимаю, что это все ее рук дело.
— Нет такой вещи, как колдовство, дорогая? — спрашивает она с улыбкой на лице.
Я несколько раз моргаю.
— Опусти меня, пожалуйста, — умоляю я, размахивая руками, когда паника охватывает меня.
По взмаху ее руки я снова оказываюсь на земле. Мои ноги касаются пола, и, клянусь, я могу поцеловать его от страха, который все еще течет по моим венам.
— Что. Это. Было?
Мои черты лица, должно быть, побледнели, весь мой облик отражает ужас, который я чувствую внутри.
— Я сплю, — шепчу я себе. — Должно быть, я сплю. Вот оно...
— Ты не спишь, Элизабет, — уверяет меня мама, делая шаг вперед и садясь напротив меня.
Она тянется ко мне, и я инстинктивно вздрагиваю от ее прикосновения, думая, что она собирается устроить еще одну странную демонстрацию и действительно причинить мне боль.
— Ты в безопасности, — мягко говорит она, несомненно, видя страдание, написанное на моем лице. — Я не собираюсь причинять тебе боль.
— Я не понимаю...
Я хнычу в шоке, потирая руки в попытке успокоить себя.
— Я не понимаю, что происходит.
— Я знаю, — вздыхает она. — И я собираюсь объяснить тебе это. Пойдем.
Она берет меня за руку и ведет к столу в центре комнаты, на котором лежит пергаментная рукопись.
— Я начну с самого начала, — она одаривает меня натянутой улыбкой. — Я уверена, что у тебя наверняка есть предвзятое мнение о колдовстве, хотя мы предпочитаем называть себя Ковеном Света. Церковь проделала замечательную работу, чтобы собрать всех нас в одну общую кучу и назвать дьяволопоклонниками. Да, это правда, что есть те, кто выбирает темную сторону, и их сила исходит от тьмы. Но как есть тьма, так есть и свет.
Она делает паузу, проверяя, все ли я поняла.
Я медленно киваю, хотя в голове у меня все еще бушуют смятение и неверие, а по венам течет тревога. Как я могу поверить в то, что она говорит?
Несмотря на все доказательства, которые бросаются мне в глаза, мне трудно найти соответствие между тем, что я знала о своей матери, и тем, что она мне рассказывает, что она какое-то магическое существо, способное перемещать предметы силой мысли.
Я всегда считала себя рациональной личностью, использующей факты для обоснования своего мнения. И хотя магия кажется слишком далекой от реальности, я не могу отрицать, что моя мать излагает мне факты.
— Есть шесть основных семей, разбросанных по всему миру, которые сражаются на стороне света. И мы принадлежим к одной из них, — говорит она, щелчком пальцев доставая старый свиток.
Положив его передо мной на стол, она разворачивает его с помощью своей силы. Материал пожелтел и износился. Когда я неуверенно протягиваю один палец, я обнаруживаю, что материал гладкий и шелковистый.
Пергамент.
— Это наша семья — Стюарты, — она указывает на огромное генеалогическое древо, которое начинается в верхней части свитка с первого Стюарта и идет вниз, пока я не найду имя своей матери в самом низу. У свитка есть одна поразительная особенность — в нем прослеживается только женская линия.
— Только женщины? — спрашиваю я, прослеживая древнюю родословную.
Она кивает, на ее лице появляется яркая улыбка.
— Способности Стюартов передаются только по женской линии. Обычно они проявляются через врожденный талант, как мой телекинез. Но у нас также есть способность к ритуалам и заклинаниям, которые требуют различных заклинаний, ингредиентов и, конечно, разной степени сложности.
Она продолжает рассказывать мне немного о других семьях. В трех семьях сила передается по женской линии. В трех других, по мужской линии.
Самое главное, что для проведения основных ритуалов требуется по одному члену от каждой семьи, чтобы исполнить запрещенные заклинания.
— Что ты имеешь в виду под главным ритуалом?
Я хмурюсь.
— Иди сюда, — она приглашает меня следовать за ней к стеклянному ящику, в котором хранится пергаментный манускрипт. Используя телекинез, она убирает стекло, ставит его на дальний столик и дает мне прямой обзор рукописи.
Вблизи я могу разглядеть изысканный почерк и прекрасные иллюстрации на первой странице.
— ЭтоКодекс Стюарториум. Он датируется шестым веком нашей эры и представляет собой нашу клятву свету.
Проведя рукой по поверхности первой страницы, она шепчет:
— Ревелейте, — и латинский текст становится разборчивым на английском языке.
Мои глаза расширяются в благоговении, но я не комментирую это. У меня будет достаточно времени, чтобы переварить информацию позже. Пока же я уделяю документу все свое внимание, читая его содержание.
— Ты клянешься использовать свои силы не для личной выгоды, а только для одной цели — искоренения злых сущностей, — цитирую я вслух из кодекса.
— Демоны? — внезапно вырывается у меня.
Фиона мрачно кивает.
— Поскольку все мы обладаем этими уникальными способностями, старейшины боялись, что мы будем использовать их в неблаговидных целях. Поэтому они пришли к единому решению. Каждая семья подписывает клятву на крови, чтобы творить только добро. А чтобы еще больше ограничить злоупотребление властью, кодекс каждой семьи является неполным, — рассказывает она, перелистывая страницы кодекса, показывая, что многие из них содержат всего несколько абзацев.
— Есть заклинания, которые слишком могущественны, чтобы принадлежать только одной семье, не говоря уже об одном человеке. Поэтому старейшины разбили фрагменты самых опасных и запрещенных заклинаний и разделили их между шестью семьями.
— Но что, если возникнет чрезвычайная ситуация? Ты сказал, что семьи разбросаны по всему миру. Как вы сможете собрать все фрагменты вовремя? —задумчиво спрашиваю я.
На ее губах появляется озорная улыбка.
— В каждом поколении есть как минимум один телепортатор. Их работа — собирать всех раз в год во время наших ежегодных собраний, — объясняет она.
— Это очень много для восприятия, — признаю я.
— Я знаю, — вздыхает она. — И это только царапина на поверхности. Видишь ли, как и во всех сферах жизни, вместе с хорошим приходит и плохое. Как есть те, кто, как мы, принадлежит к свету, так есть и те, кто принадлежит к тьме.
— Ты имеешь в виду, что есть похожие семьи, которые принадлежат к темной стороне?
Моя мама поджала губы.
— Не совсем. Есть те, кто обретает власть темными средствами, так сказать, продавая душу дьяволу, но они, как правило, одиночки. Власть слишком пьянит, чтобы делиться ею, — она неодобрительно покачала головой. — Наши главные враги — это те темные существа, которые вторгаются в наш мир, где им не место, и охотятся на слабых людей, жаждущих власти.
Она дает мне краткое библейское объяснение происхождения демонов и падших ангелов, а также того факта, что ковен света якобы черпает свои силы из божественного происхождения.
Я киваю, соглашаясь, несмотря на то, что могу сказать, что она дает мне сокращенную версию всего, и я задаюсь вопросом, о чем она не договаривает мне.
— Когда Земля кишела демонами и падшими, Бог понял, что ему нужно защитить свои творения. Поэтому он наделил шесть семей дарами — дарами, которые помогли бы им бороться со злом и сохранить человечество, — она делает паузу. — Так гласит легенда, — усмехается она.
Я закатываю на это глаза. Так гласит легенда?
Чем больше я ее слушаю, тем больше задаюсь вопросом: почему именно сейчас? Зачем рассказывать мне сейчас, когда очевидно, что она должна была сделать это много лет назад, если я верю, что матери должны передавать свои знания дочерям.
— Позволь мне понять это. Ты говоришь, что магия существует, что в нашей семье есть магия. А теперь ты говоришь мне, что есть ангелы, падшие, демоны и злые сущности?
— Именно это я и говорю тебе, Элизабет. И хуже всего то, что эти злые сущности живут среди нас, сея хаос везде, куда бы они ни пришли. Им нравится хаос, разрушения, войны и страдания. И им нравится наблюдать, как человечество теряет себя.
— И конечно же, ты там, чтобы остановить их, — закатываю я глаза.
Она кивает.
— Я знаю, что не была лучшей матерью для тебя, но знай, что у меня всегда были самые лучшие намерения. И все, что я делала, было направлено на то, чтобы создать лучший мир для моих детей, для тебя.
Когда я росла, оба моих родителя довольно часто отсутствовали, не то чтобы это было чем-то необычным, поскольку дворяне часто позволяли персоналу воспитывать своих детей. Мой отец потерял себя в своих пороках, а у моей матери были свои обязательства, которые, если верить ей, включали истребление демонов по всему миру.