— Конечно, — восклицает она. — Моя семья испокон веков была защитницей человечества. Все женщины дают клятву служить свету, — коротко рассказывает она мне о том, что все женщины в семье рождаются с даром, который позволяет им бороться со злом.
Вся информация совпадает с тем, что рассказала мне Фиона, что еще больше подтверждает их принадлежность к шести семьям.
— Ты очень хорошо это понимаешь, Дарси, — замечает Томаса. — А ведь я очень плохо отреагировал, когда впервые узнал об этом.
— Думаю, я бы отреагировала еще хуже, если бы сама не сталкивалась с этими странностями, — признаю я.
Но есть и тот факт, что, получив информацию, я не поверила, а почувствовала, как все встает на свои места.
Мне хочется спросить, не является ли это результатом того, что в прошлой жизни я тоже близко сталкивалась с магией и, таким образом, была готова принять ее существование.
А может быть, дело в том, что я знаю, что у меня есть похожие способности и магия течет в моей крови.
Тем не менее, сейчас, оглядываясь назад, я не могу воспринимать этот мир иначе, как... полный магии.
Все молчат, продолжая трапезу, и я не могу удержаться, чтобы не задать несколько самых волнующих меня вопросов.
— Смерть Лео Пирса, — я оглядываю стол, оценивая их выражения. — Это была магия, не так ли?
Напряжение вибрирует за столом, но в конце концов Рианнон отвечает.
— Это была злая энергия, подобной которой я никогда не видела, — решительно заявляет она. — Какими бы ни были его грехи, он не заслуживал такой смерти.
— А как насчет других убийств?
Все мрачно кивают.
— Но зачем? Вы знаете, почему?
Как раз в этот момент в столовую снова входят слуги, уносят тарелки и приносят следующее блюдо.
Когда я уже собираюсь повторить свой вопрос, Рианнон неожиданно меняет тему.
— Я надеюсь, что, несмотря на все те странности, которые ты видела, тебе понравится в нашем маленьком городке. Скоро будет Фэйри фестиваль, а в конце октября я проведу важное мероприятие. К нам приедут гости со всего мира, — с энтузиазмом говорит она.
Со всего мира?
И тут же мои мысли устремляются к другим семьям. Может быть, это они?
Но если это так, то...
Мои глаза встречаются с глазами Рианнон, и в них я вижу беспокойство, страдание, а главное — решимость.
Если все шесть семей воссоединились в Фэйридейле, то это может быть только по одной причине.
Чтобы выполнить одно из запрещенных заклинаний.
Отсутствие Калеба заметно. Несмотря на то, что прошел всего один день, я должна признать, что мне не хватает его и наших бесед. Я слишком привыкла к тому, что он ежедневно находится рядом со мной, развлекая меня и бросая вызов своими разговорами.
Без него я чувствую себя... опустошенной.
После относительно крепкого сна я просыпаюсь рано утром и отправляюсь в оранжерею, чтобы встретиться с Рианнон, надеясь, что встреча вдвоем даст мне больше ответов.
Войдя в ярко освещенное помещение, я замечаю по обеим сторонам цветочные клумбы.
Рианнон стоит на коленях, копаясь в углу.
Помня, что ей уже за девяносто, я не могу не восхищаться ею.
— Давайте я помогу, — говорю я, опускаясь на колени рядом с ней.
— Ах, — мягко останавливает она мою руку.
— Может, я и старая, но все еще могу это делать, — усмехается она. Следующие несколько минут я наблюдаю за тем, как она осторожно сажает в землю новый бутон розы.
Когда она закончила, она пригласила меня присоединиться к ней на скамейке в глубине сада.
Оранжерея полностью сделана из стекла, что позволяет солнечным лучам проникать в каждый уголок.
— Вы сказали, что хотите со мной о чем-то поговорить, — говорю я ей, когда она придвигает к себе передвижной столик, на котором стоят чайник и две чашки.
— Действительно, — улыбается она. — Сначала выпьем чаю.
Она наливает каждой из нас по чашке.
— Это чай из роз. Я сама его делаю, — с гордостью добавляет она, разглядывая сорта роз, которые растут у нее в оранжерее. Видно, что это ее любимое занятие и она очень гордится своими цветами.
— Это великолепно, спасибо.
Мы обе на мгновение замолкаем, единственным звуком вокруг остается крик птицы вдалеке.
— Эту оранжерею построила мать Лидии — моя прабабушка. Я никогда не встречалась с ней, но мне сказали, что она любила свои маленькие растения и проводила здесь большую часть времени со своим мужем.
Я медленно киваю, с любопытством ожидая, к чему она клонит. Вместо того чтобы раскрывать то немногое, что я знаю, лучше сначала узнать, что она может предложить.
— Она умерла во время чумы, когда Лидия была маленькой девочкой. Несмотря ни на что, моя бабушка все еще помнила ее и часто рассказывала мне истории о ней, — она ласково улыбается.
Я подношу чашку к губам, незаметно изучая ее. Как и у других Хейлов, у нее темные волосы и бледный цвет лица со светло-карими глазами. Лоб и щеки испещрены морщинами, но они не так выражены, как можно было бы ожидать от девяностолетней женщины. Я была серьезна, когда сказала Калебу, что она выглядит на пятьдесят, что само по себе уже подвиг.
Рианнон делает глубокий вдох.
— Моя бабушка обладала даром предвиденья, — обращается она ко мне. — С самого моего рождения она рассказывала мне об одном повторяющемся видении. Оно преследовало ее всю жизнь.
Я наклоняю голову, встречая ее взгляд.
— Что это было?
Она грустно улыбается.
— Здесь есть зло, Дарси. Так много зла, что город переполнен им. Уверена, ты уже слышал слухи о преступниках в Фэйридейле.
Я киваю.
— Ничего случайного нет. Их влечет сюда зло. Оно притягивает их, как мотылька к огню. Мы старались быть как можно более бдительными, но в последние несколько лет ситуация становится все хуже и хуже. Убийцы, насильники, поджигатели. Худшие из худших. И все они собираются здесь.
— О каком зле вы говорите?
— Сущность, которая находится здесь уже много веков, — туманно отвечает она. — Что-то, что становится сильнее с каждым днем, пока мы не сможем больше сдерживать его.
— Я не понимаю…
Я хмурюсь.
— Поймешь, — она накрывает мою руку своей. — Видишь ли, моя бабушка предсказала, что найдется человек, который поможет нам избавить мир от этого зла. Тот, кто родится с единственным предназначением — искоренить его.
— Кто? — спрашиваю я задыхающимся шепотом.
— Тот, у кого есть метка света, — говорит она, взмахивая рукой, и передо мной появляется изображение, словно спроецированное машиной.
Я вздрагиваю, подскакивая на своем месте.
Другая ее рука удерживает меня на месте.
— Не бойся, — пробормотала она. — Смотри, — указывает она на создаваемое изображение.
Когда первые следы шока проходят, я понимаю, на что смотрю.
Это рисунок, похожий на тот, что я видела в Кодексе Стюарториум. Это тело женщины с меткой в виде слезы над левой грудью.
— Что особенного в этой метке?
Я тяжело сглатываю.
Судя по тому, как Рианнон смотрит на меня, она прекрасно знает, что у меня есть эта метка.
— Никто не может сказать наверняка. Старейшины утверждали, что она имеет божественное происхождение. Но все согласились, что она обладает огромной силой, — она сделала паузу, и изображение изменилось.— Исторически сложилось так, что только два человека имели этот знак, и оба умерли ужасной смертью.
Это заставляет меня задуматься.
Я знаю о первом, якобы убитом Амоном.
Но как насчет меня? А как же Элизабет?
— Что с ними случилось?
Сердце замирает в горле, когда она объясняет то же самое, что я слышала от Фионы о первой женщине. Но когда речь заходит об Элизабет...
— Вторая, — голос Рианнон дрожит.
— Он вырезал ее сердце, пытаясь добраться до сути ее силы. Это было бесполезно, потому что ее силы были связаны с рождения, но она умерла ужасной смертью, — качает она головой.
— Он? — повторяю я призрачным шепотом, пока моя грудь сжимается от видений прошлого.
Единственного человека, который мог это сделать.
Рианнон подносит тыльную сторону ладони к щеке, вытирая слезу.
— Ты спрашивала об источнике зла в Фэйридейле, — вздыхает она, и по щелчку ее запястья изображение меняется на хорошо знакомую мне иллюстрацию.
— Он соблазнил Элизабет и развращал ее разум, пока не настроил ее против собственной семьи и всего хорошего. Пока он..., — она сглотнула, история затронула ее сильнее, чем я могла бы предположить. — Он убил ее без угрызений совести.
Рианнон щелкает пальцами, и передо мной оживают иллюстрации.
Амон. С его длинными бледными волосами и напряженным взглядом. С его сладкими словами и обжигающими прикосновениями.
Она говорит о моем Амоне.
— Его последнее известное имя Амон, — начала Рианнон. — Старейшины считают его архидемоном, хотя нам так и не удалось узнать больше. Единственная, кто что-то знал, была Элизабет, но она защищала его, пока он не убил ее голыми руками.