— Все в порядке, Дарси. Я рад, что ты навестила меня, и надеюсь, что ты сделаешь это снова.
— Конечно, — с энтузиазмом киваю я. — Теперь, когда я знаю, что мы семья, как я могу не приехать? — предлагаю я какую-то банальность, направляясь к двери.
Он медленно, задумчиво кивает.
— Я также надеюсь, что ты хорошо обдумаешь то, что мы сегодня обсуждали, и будешь осторожна с Хейлами. Если ты окажешься в опасности или будешь в чем-то нуждаться, пожалуйста, не стесняйся обращаться ко мне.
— Спасибо, — выдавливаю я из себя улыбку, выходя из его дома.
Случайно заметив мистера Мяу на асфальтированной дороге, ведущей к главной улице, я беру его на руки и ускоряю шаг.
По дому разносится голос Хелены, которая выражает свое недовольство моим внезапным уходом, но, учитывая то, что я только что пережила, могу только идти вперед, нуждаясь в том, чтобы побыть одной в своей комнате.
Это видение.
Это проклятое видение.
Это была я, под другим именем. С Амоном.
Но не это было самым поразительным.
Я видела свою внешность — идентичную нынешней — и видела в зеркале свою обнаженную плоть.
На моем теле, прямо над сердцем, не было родимого пятна.
Когда-то я была Селой — женой и любовницей Амона.
Села, без метки и без великой судьбы.
Я была просто Селой.
И Амон до сих пор любил меня.
Глава 17
— Проснись, Спящая красавица, — раздается глубокий гул, проникающий в мое сонное состояние.
Повернувшись в кровати, я отмахнулась от рук, застонав от досады.
— Дайте мне поспать, — ворчу я.
— Просыпайся, милая. Сегодня нужно многое сделать.
Милая.
Только один человек называет меня милая.
Я открываю глаза и принимаю сидячее положение.
Он сидит на правой стороне моей кровати, на его лице ленивая улыбка, и он смотрит на меня.
Я тут же прижимаю простыню к груди, хотя на мне толстая хлопковая ночная рубашка.
— Ты вернулся?
— Как раз к фестивалю, — подмигивает он мне.
— Какой фестиваль?
Я нахмурилась.
— Фэйри фестиваль. Уверен, ты наверняка слышала о нем. Это единственное время в году, когда город собирается вместе и забывает о прежней вражде. И даже лучше, — он делает паузу, на его лице появляется озорная ухмылка.
Мои брови вопросительно взлетают вверх.
— Это костюмированный фестиваль.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты будешь одеваться в причудливые старинные платья и танцевать, как будто это девятнадцатый век, — усмехается он.
— Это будет весело. Вот увидишь. Но сначала нам нужно найти, что тебе надеть, — говорит он, вытаскивая из-под меня простыню.
Я пискнула от неожиданности, мои щеки покраснели, когда простыня выскользнула из моих рук.
— Не надо, — бросаюсь я, чтобы схватить ее обратно.
— Чем же я на этот раз оскорбил твои девичьи чувства, милая Дарси? — забавляется он.
— На мне нет бюстгальтера, — признаю я, отводя взгляд, но не раньше, чем вижу, как он опускается к моей груди.
Обняв себя руками за грудь, я пытаюсь повернуться к нему лицом.
— Подожди снаружи, — говорю я ему, указывая на дверь подбородком. — Мне нужно одеться.
Какое-то время он не двигается с места, просто смотрит на меня с опасным блеском в глазах.
— Как пожелаешь, — в конце концов говорит он и с издевательским поклоном выходит из комнаты.
Как только дверь закрывается, я бормочу проклятие себе под нос. Ни одна запертая дверь не сможет удержать Калеба, не так ли?
Покачав головой, я иду к своему багажу в поисках чего-нибудь подходящего. Поскольку он сказал, что я буду примерять платья, я выбираю одежду, которую можно легко надеть под платье, чтобы не пришлось раздеваться, так я хочу сказать ему, что в этом вопросе он не выиграет.
В итоге я выбрала бежевую футболку и белые брюки до середины голени.
Надевая одежду, я не могу остановить свои мысли от того, как прошла моя встреча с мистером Николсоном.
Несмотря на то, что он дал мне, казалось бы, предвзятую информацию, больше всего меня взволновало видение.
И то, как это видение возникло.
Камень.
Должно быть, это магический предмет, если он способен показать мне прошлую жизнь. Ту, где я все еще обладала этой странной способностью к исцелению, но не имела никакой метки, подтверждающее это.
Жизнь, в которой я все еще принадлежала Амону...
Я тяжело сглатываю, все еще стоя перед зеркалом и прополаскивая рот. Я смотрю на свое отражение и не могу не вспомнить похожий случай в видении с Амоном.
Он... прикасался ко мне.
Интимно.
И это было... великолепно.
Господи, у меня щеки горят от одной мысли об этом.
Из всего, что я могу проанализировать из того видения, этот интимный момент — единственный, о котором я не могу перестать думать. Он преследует меня, как и его прикосновения, потому что я жажду их больше всего на свете.
Кем бы я ни была — Селой, Элизабет или Дарси, — мои чувства к нему не меняются.
Он в моем сердце, в моей душе, в моей крови.
Мои пальцы задерживаются на левой груди, каким-то образом все еще ощущая тепло его ладони на моей коже, его губы на моей шее и его пальцы, зарытые глубоко в...
— Возьми себя в руки, Дарси, — говорю я себе, брызгая водой на лицо.
Но на самом деле я совершенно разбита, и единственным виновником этого является... демон.
Но разве Амон всего лишь демон?
Если то, что я видела, было реальностью, то Амон, который был моим мужем, не был злым. Он был благородным и преданным, ничего похожего на то злое существо, которым его выставляют Рианнон и мистер Николсон. И уж точно не похож на того, кто мог бы хладнокровно убить меня.
Он любил меня. В этом я уверена. Он любил меня как Селу, и как Элизабет тоже.
И снова, несмотря на то, что информация накапливается, я оказываюсь в еще большем замешательстве.
С рациональной точки зрения я не думаю, что могу кому-то доверять. Но если я загляну внутрь себя, то интуиция подскажет мне, что надо идти с Амоном.
Всегда.
В этот момент в дверь постучали, и я густо покраснела, вспомнив Калеба.
Мужчину, который ухаживал за мной.
Человека, о котором я должна думать.
А не о каком-то демоне, который может или не может влиять на мой разум.
И тут возникает еще одна загадка.
Хотя Амон, несомненно, претендует на мое сердце благодаря всему тому, что я видела и пережила в прошлом, я не могу отрицать, что чувствую что-то и к Калебу.
Он обаятельный, напряженный и немного опасный.
В какой-то степени мое сердце находится в таком же замешательстве, как и мой разум.
Да, инстинкт подсказывает мне, что нужно доверять Амону. Но тот же самый инстинкт хочет дать Калебу шанс — пожить с ним в этот момент.
— Черт побери, — ругаюсь я в разочаровании.
Сосредоточиться ли мне на прошлом с потенциально опасным демоном, поставив все на те несколько отрывочных сведений, которые могут быть, а могут и не быть реальными? Или я сосредоточусь на настоящем и будущем — на Калебе?
— Дарси, ты закончила?
Я в последний раз смотрю в зеркало, прежде чем выйти наружу, хотя сердце по-прежнему раскалывается на две части.
— Куда мы идем?
— Пока ты спала, я уже перебрал старую одежду на чердаке и выбрал несколько подходящих тебе, чтобы ты могла их примерить, — говорит он мне, обхватывая меня за плечи и ведя дальше по коридору.
Комната, которую он приготовил, находится через две двери от его спальни, и я оценила его заботу о том, чтобы я не чувствовала себя неловко, устраивая все в своей комнате.
— Так что же происходит на этом фестивале?
— Это повод для всеобщего веселья, — говорит он мне с улыбкой.
— Впервые его начали отмечать в начале восемнадцатого века, чтобы почтить госпожу Крид за ее участие в жизни города и крестьянских семей. Ее называли феей, — усмехается он, как бы вспоминая приятные воспоминания.
— Звучит забавно, — улыбаюсь я. — Мне интересно, что ты выбрал, — говорю я, осматривая множество платьев, разложенных для меня.
В конце комнаты также есть перегородка, и он одаривает меня овечьей улыбкой, когда я с любопытством смотрю на него.
— Ты можешь быть очень милым, если постараешься, — мягко похвалила я.
— Только для тебя, — шепчет он, подходя чуть ближе.
Прежде чем я успеваю предугадать, что он сделает, он проводит губами по моему лбу.
Мое сердце делает кувырок в груди, по щекам пробегает жар, и я чувствую, что начинаю волноваться.
И вот она — моя главная загадка. Как я могу утверждать, что люблю Амона, но при этом так реагировать на Калеба? Или, наоборот, как я могу говорить, что влюблена в Калеба, и в то же время так же относиться к Амону?
Может ли один человек вообще любить двух людей? В равной степени?
Раньше я бы сказала «нет».
А сейчас? Я больше не знаю...
— Почему бы тебе не начать с этого, — он указывает на розовое платье.