Сначала я пыталась быть рядом с ней и помочь ей пережить боль, но ничего не вышло. Я не только чувствовала себя самозванкой рядом с ней, утешая ее по поводу брата и зная, что я тоже причастна к его убийству. Но я видела, что ей нужно побыть одной и разобраться со всем самой, поэтому не стала лезть дальше.
Когда она снова захочет поговорить со мной, я буду здесь, в ожидании. Но я боюсь, что чувство вины, которое охватывает меня каждый раз, когда я смотрю на нее, никогда не исчезнет.
Газеты назвали пожар досадным происшествием, и весь тон скорбит о смерти молодого виконта Беркли. Однако, похоже, мало кто знал, какой злой человек скрывается за его покладистым фасадом.
Конечно, я никогда бы не подумала, что он может быть настолько развращен, чтобы желать мне зла за то, в чем я совершенно не виновата.
Амон поступил так из беспричинной ревности.
До его исчезновения у меня была всего одна минута общения с ним, и я ясно выразила свою позицию по отношению к нему — я не одобряю его действий и его решений.
После этого Амон не задерживался. Я едва успела отчитать его за ту катастрофу, которую он устроил, как он, как всегда, растворился в воздухе.
И с тех пор он не возвращался.
Теперь я жалею о своих словах.
В то время я была слишком неустойчива. Я только что видела, как он расправился с четырьмя людьми, используя свои бесчеловечные способности и не испытывая при этом никаких угрызений совести. Сказать, что я была слегка шокирована, было бы преуменьшением. Поэтому мои слова, возможно, были более резкими, чем мне хотелось бы.
Несмотря ни на что, я надеялась, что он снова появится и выслушает меня.
А он... не появился.
Я вздыхаю, опираясь локтем на стол, и с разочарованием понимаю, что мама не позволит нам вернуться в поместье до лета, да и то вряд ли.
Она твердо намерена найти мне пару, и, даже видя мою реакцию на пожар и медленное разрушение дружбы с Эммой, она продолжает свое абсурдное стремление выдать меня замуж.
Это проявляется в нескольких формах, и не в последнюю очередь в том, что она заставляет меня посещать все балы и собрания, знакомит меня с разными холостяками в надежде, что что-то получится.
Конечно, ничего не получится.
Я не хочу выходить замуж, ни сейчас, ни когда-либо.
Амон может быть кровожадным демоном и чудовищем, как не стесняется называть его моя мама. Но он все равно единственный, кто претендует на мое сердце.
Он мой, как и я его.
И сейчас, и в ближайшие дни.
Я уверена, что если бы я выходила замуж за кого-нибудь, Амон сделал бы так, чтобы этот человек никогда не дожил до дня свадьбы. Если раньше я считала, что его ревность не имеет границ, то то, что он сделал с виконтом Беркли, укрепило это мнение.
Амон обидится на любую мелочь, я уверена, поэтому ни с кем не танцевала, несмотря на все эти мероприятия. Может быть, мне и захочется вот так просто его раздразнить, но я никогда не стану рисковать жизнью невинного человека.
Плюсы влюбленности в демона.
Устав от жалости к себе, я беру чистый лист бумаги, макаю перо в чернильницу и пишу первые слова.
Дорогой Амон,
Я делаю паузу, поджав губы, так как понимаю, что не имею ни малейшего представления о том, что я хочу ему сказать.
Прости, что я так негативно отреагировала на убийство? Это звучит несколько ненормально.
Спасибо, что спас меня.
Вот, это уже лучше. В конце концов, он меня спас.
И все же, пытаясь продолжить, я не могу найти слов, чтобы сказать ему: «Вернись, вернись ко мне». В глубине души я уверена, что он меня не бросил. Я не знаю как, но я просто знаю. Меня больше беспокоит, что он думает, будто я ненавижу его, хотя это не так, что я чувствую отвращение к нему после того, как увидела, как он себя ведет.
Хотя я была довольно язвительна в своих высказываниях, я действительно не имела в виду ничего серьезного.
Да, я понимаю, что его натура более странная, чем та, к которой я привыкла. Но это исключительно в силу его потусторонних способностей.
Смею предположить, что люди, которых он убил, были более чудовищными, чем он сам.
Может быть, он и демон. Но он — мой демон.
Кончик моего пера касается бумаги, и слова привязанности наполняют мое существо. Вместо того чтобы думать об этом, я просто позволяю своему сердцу продиктовать письмо.
Дорогой Амон,
Спасибо тебе за то, что спас меня.
Прости меня за мое неблагодарное поведение и колкие слова. Я была вне себя от волнения и ужаса и боюсь, что могла проявить себя слишком сильно по отношению к тебе.
Я не осуждаю тебя за то, что ты сделал. Я могу только радоваться, что ты появился, когда появился, и защитил меня.
Прошло уже два месяца, а от тебя нет никаких вестей.
Я скучаю по тебе.
Может быть, это неправильно с моей стороны, но я не могу остановить свое сердце от тоски по тебе.
Ты показал мне свое истинное лицо — разрушение, на которое ты способен, — и я хочу, чтобы ты знал, что я не боюсь.
Больше не боюсь.
Я хочу тебя таким, какой ты есть.
Просто Амон.
Мой... Амон.
Вечно твоя,
Лиззи
Удовлетворившись письмом, я аккуратно складываю его, промакивая небольшим количеством парфюма.
Поднявшись, я направляюсь к окну, открываю его и делаю на карнизе небольшой уголок, куда можно положить письмо. Может быть, я не совсем понимаю, как он это делает, но не сомневаюсь, что он получит его, может быть, даже скоро удостоит меня своим обществом.
Глупая улыбка появляется на моем лице, когда я подношу письмо к губам и быстро целую его, прежде чем оставить на этом месте.
Но когда я уже собираюсь закрыть окно, мои брови недоуменно поднимаются, когда я замечаю, что перед нашим домом остановилась иностранная карета. На ней нет никакой узнаваемой эмблемы или герба, хотя она выглядит новой и дорогой.
Но в такой час?
Беглый взгляд на настенные часы говорит о том, что принимать гостей в час ночи совершенно неприлично.
Придвинувшись вплотную к краю стены, чтобы меня не заметили, я украдкой разглядываю людей, выходящих из кареты. Два высоких джентльмена, чей вид, сила и выражение лица напомнили мне Амона.
Я растерянно моргаю, когда замечаю, что их быстро принимают в доме.
Немного странно.
Я не доверяю своей матери, когда речь идет об Амоне, и знаю, что она сделает все возможное, чтобы убить его — нейтрализовать, как она так объективно выразилась.
Любопытство берет верх, я быстро накидываю на плечи шаль и открываю дверь в свою комнату. Как раз вовремя, чтобы услышать, как мама приветствует джентльменов и велит им примоститься в кабинете моего покойного отца.
Имея за плечами многолетний опыт подглядывания и подслушивания за семьей, я стараюсь делать все возможное, чтобы мои шаги были тихими, когда я спускаюсь по лестнице.
Уже поздно, и, кроме маминой горничной, все уже разошлись по домам.
Осторожно, стараясь не скрипеть полами, я успешно дохожу до площадки лестницы и на цыпочках пробираюсь в заднюю часть дома, где находится кабинет.
Но, оказавшись перед дверью, я понимаю, что мама закрыла ее на ключ. Сколько бы я ни пыталась прижаться ухом к дереву, никаких звуков не получалось.
Еще более странно, не правда ли?
Зачем двум незнакомым мужчинам приходить к моей матери посреди ночи, если это не какие-то дела шабаша?
Не желая останавливаться перед закрытой дверью, я надеваю тапочки и выхожу из дома через вход для прислуги.
Обойдя дом и дойдя до окна кабинета, я улыбаюсь про себя, заметив, что оно полуоткрыто. А если забраться чуть повыше, то можно все подслушать.
Жаль, что я не могу видеть, но при таком шатком положении, как сейчас, я не собираюсь рисковать. Тем более что один из мужчин заговорил первым, и мои глаза расширились, когда я поняла, что моя догадка оказалась верной — речь идет об Амоне.
— Святой Престол получил вашу просьбу, леди Монтфорд, и мы собрались здесь, чтобы предоставить вам руководство.
— Я не думала, что они пришлют вас, — сжимает руки моя мать. — Как хорошо, что вы пришли. Как я уже излагала в своем предыдущем письме, я уверена, что речь идет о том самом демоне, о котором говорил в своем рассказе старейшина Амброзий. Учитывая, что более тысячи лет назад погибли люди, я бы сказала, что это заслуживает немедленного внимания.
Тысячу лет назад?
Амон настолько стар? Я хмурю брови от новой информации. Я никогда не спрашивала его возраста, может быть, стоило бы.
— Вы правы, миледи. Верховная власть уполномочила нас помочь вам с нашими знаниями об этом... демоне, — замечает второй мужчина, но в его тоне чувствуется скептицизм. — Наша работа как демонологов заключается в том, чтобы изучать этих существ и делать о них заметки.