— Я рада, что Верховная власть решила серьезно отнестись к моим заявлениям, — говорит Фиона. — Почему бы нам не перейти к теме. Как убить этого Амона? Я уже перепробовала все, что старейшины написали в кодексе, и ни одно из обычных заклинаний на него не подействовало. Не помог даже порошок из освященной бочки, который мы использовали, когда стреляли в него. Я советовалась с другими членами ковена, и они были в таком же недоумении.
Один из мужчин прочистил горло.
— Амон — не обычный демон, миледи. Старейшина Амброзий не случайно назвал его архидемоном. Его силы намного превосходят силы обычных злых сущностей, и вы не сможете победить его одним лишь кодексом.
Я нахмурилась. Наверное, он имеет в виду запрещенные заклинания, ведь только для них нужны все кодексы, собранные вместе.
— Что вы можете мне о нем рассказать? — Голос Фионы дрогнул, когда она задала этот вопрос.
— Есть сведения о том, что он отправился в путь примерно за две тысячи лет до этого, — начинает один из мужчин. — В древних свитках говорится об Амоне, который влиял на королей и императоров, ведя их из тени. Более того, у нас есть основания полагать, что он мог быть вдохновителем древнеегипетского бога Амона.
— Господи, — задыхается моя мама.
Я бы тоже сказала, если бы могла позволить себе шуметь.
Древнеегипетский бог Амон? Но тогда ему... не одна тысяча лет, а тысячи.
Холод проникает сквозь одежду. Моей шали недостаточно для такой температуры. Несмотря на то, что я заставляю себя не шевелиться и слушать, мое тело восстает против меня, и меня охватывает дрожь.
Глубоко вздохнув, я изо всех сил стараюсь не шуметь, чтобы лучше прижаться к внешней стене.
— Неудивительно, что я не смогла причинить ему вреда. Если он способен на такое... Я не хочу даже представлять, что он может сделать, если в его руки попадет моя дочь.
— Мы здесь для того, чтобы этого не случилось, леди Монтфорд. И мы пришли не с пустыми руками.
Изнутри комнаты доносится какой-то шум, но я боюсь, что меня увидят, если я попытаюсь заглянуть внутрь.
— Это… — замялась мама в благоговейном восторге — лучшее, что можно придумать, чтобы еще больше разжечь мое любопытство.
— Это меч, выкованный из священного металла — родия. Это очень редкий металл, и я настоятельно прошу вас быть очень осторожной при обращении с ним, — объясняет один из мужчин.
Только этого не хватало, чтобы мое любопытство разгорелось. Положив руки на оконный карниз, я медленно приподнимаюсь — настолько, чтобы разглядеть двух мужчин и мою мать, собравшихся вокруг меча.
Я успеваю заметить лишь мощный блеск, прежде чем мне приходится снова пригнуться. Холод отразился на моих пальцах, и хватка в лучшем случае очень слабая. Если я попытаюсь ухватиться за выступ, то могу поскользнуться и упасть, привлекая к себе внимание, а этого мне меньше всего хотелось бы.
Мои зубы начинают неконтролируемо стучать. Я захлопываю рот рукой, пытаясь справиться с этим и сосредоточиться на разговоре.
— Вы говорите, что это может убить его? — спросила моя мама.
— Мало что может ранить Амона, не говоря уже о том, чтобы убить его. Но это, в сочетании с заклинаниями Старейшин, должно сработать.
— Не волнуйтесь. Некоторые из других семей уже узнали об этом, и я постараюсь убедить в этом и остальных. Он больше не сбежит, — заявляет Фиона.
— Мы полностью верим в вас, леди Монтфорд.
— Мне удалось найти мужа и для моей дочери. Как и говорилось в вашем письме. Но вы уверены, что это удержит его от преследования? Я…
Что?
Она нашла мне мужа?
Мой пульс учащается, в сердце накапливаются шок и страх.
Когда это произошло и почему меня не поставили в известность?
Но тут меня осеняет, что мама не стала бы говорить мне об этом до последнего момента, чтобы свадьба прошла гладко и я не стала бы протестовать.
В конце концов, несмотря на мое притворное отречение от Амона, она знает, что я не заинтересована в том, чтобы оказаться выданной замуж за какого-то незнакомца, хотя моя мать только этого и хотела.
А теперь...
Несмотря на дрожь, мои губы сжались в тонкую линию решимости, ибо я знаю, что сделаю все возможное, чтобы не допустить такого брака.
— Мы абсолютно уверены. Как только твоя дочь вступит в брак с другим мужчиной, Амон больше не будет иметь на нее права, — заверил ее мужчина,
Так вот откуда взялась странная идея моей матери о том, что брак — единственный способ скрыть пульсацию моего родимого пятна. Именно эти двое мужчин вбили ей в голову, что единственный способ усмирить пульсацию метки — это спарить меня с кем-то другим.
Они продолжают излагать план, и, как я уже догадалась, он предполагает использование меня в качестве приманки, когда моя мать заручится сотрудничеством всех остальных семей.
С помощью родиевого меча и древних заклинаний они надеются лишь нейтрализовать Амона, что говорит о его силе.
Однако, похоже, не только моя мать хочет поймать Амона. Эти господа и Верховная власть, похоже, тоже охотятся за ним.
Боже, Амон, во что ты ввязался?
Мои конечности замерзли от холода снаружи. Дошло до того, что я уже почти не контролирую свои движения.
Когда я пытаюсь отойти от окна, чтобы вернуться в дом, я едва успеваю сделать несколько шагов, как голень сводит судорогой.
Пройдя несколько шагов, я не успеваю восстановить равновесие и падаю лицом вниз на еще более холодную землю.
Болезненный крик срывается с моих губ, несмотря на все мои попытки замолчать.
— Что это было? — неожиданно спросил один из мужчин.
— Что? Я ничего не слышала, — отвечает мама.
— Посмотри в окно, — предлагает другой.
Я ударяю себя по икре, пытаясь подняться на ноги. Но даже в этом случае я более чем уверена, что меня поймают. Никогда и ни за что на свете я не смогу вернуться в дом незамеченной. А если эти люди еще и обладают магическими способностями, то...
Страх нарастает в моей груди, как и боль в ноге, отдающаяся эхом в моем теле.
Секунды идут, мужчины приближаются к окну.
Но не успеваю я опомниться, как сильные руки заключают меня в не менее сильные объятия.
Я растерянно моргаю.
В одно мгновение я оказываюсь за домом, с трудом шевеля замерзшими конечностями, а в другое — в роскошных покоях, где пылает огонь, охватывая теплом всю комнату.
Резкая смена обстановки могла бы напугать любого, но я не боюсь.
Его прикосновения терзают мою холодную кожу, его дымный аромат врывается в мои ноздри.
Я точно знаю, кто это.
Так же, как я знаю, что он всегда приходит в трудную минуту.
— Амон, — шепчу я, когда он несет меня к большой мягкой кровати. — Ты пришел за мной.
Он ничего не отвечает, усаживая меня на край кровати. На моих плечах оказывается толстое одеяло, и я плотнее натягиваю его на себя, погружаясь в его тепло.
Амон делает шаг назад, внимательно рассматривая меня.
На нем свободная шелковая рубашка, наполовину расстегнутая на шее, и черные брюки. Его белые волосы струятся по спине, и в свете костра они кажутся серебряными.
Медленно поднимая взгляд, я вглядываюсь в его черты — в ту неземную красоту, от которой замирает сердце. Его челюсть сильная и мужественная, скулы резкие и очерченные, сочетание красоты и опасности, от которого у меня перехватывает дыхание. А еще — его глаза. Эти бледные, почти белые глаза, которые искрятся жизнью, когда он смотрит на меня.
Как сейчас.
Он осматривает меня с ног до головы, и его челюсть дергается, когда он видит мое плачевное состояние.
— Ты ранена, — отрывисто констатирует он.
Мороз лишил мои конечности чувствительности, поэтому я не могу локализовать боль и не чувствую ничего, кроме тупой боли, отдающейся во всех частях тела.
Только когда он опускается передо мной на колени и кладет руки мне на колени, я замечаю уродливые синяки, образовавшиеся от моего падения.
— Ничего страшного, — натянуто улыбаюсь я. — Я даже не чувствую этого.
— Но я вижу, — возражает он, поднимая свой непреклонный взгляд на меня. —Ты не можешь пострадать, моя Лиззи. Не под моим присмотром.
— Ну, технически я не попала под твое наблюдение, — поднимаю я бровь.
В конце концов, он пропал два месяца назад.
— Я никогда не следил за тобой, — медленно произносит он, смысл понятен.
— Что...
— Я могу не быть с тобой всегда, Лиззи. Но я всегда наблюдаю за тобой. Я всегда рядом с тобой.
— Тогда почему?
Я нахмурилась.
— Почему ты не пришел за мной? — удрученно спрашиваю я.
Сколько раз я тосковала по нему, хотела его увидеть, а он игнорировал месяцами.
— Это сложно, — вздыхает он.
— Не усложняй, пожалуйста. Помоги мне понять это, — мягко призываю я, кладя руки ему на плечи и останавливая его движения.— Ты всегда даешь мне расплывчатые ответы и объяснения и ждешь, что я приму все, не задавая тебе вопросов. Так не бывает, Амон, — мягко говорю я ему, прижимаясь к его щеке и проводя большим пальцем по мраморной коже. — Я знаю твою натуру и не уклоняюсь от тебя. Я знаю, что ты способен на крайние разрушения, но я не убежала. Я все еще здесь. Так что, что бы ты ни скрывал от меня, ты можешь сказать мне. Это не изменит моего отношения к тебе. Но мне нужно знать, в каком положении мы находимся.