Он смотрит на меня с пугающей интенсивностью. Медленно он берет мою руку в свою и подносит мою ладонь к своим губам для обжигающего поцелуя.
— Ты хочешь знать правду?
Я киваю.
— Я был в ужасе, — признается он глубоким голосом. — После того как ты сказала мне, какой я грубиян, я боялся снова встретиться с тобой лицом к лицу. Я просто хотел дать тебе время смириться со всем.
Эмоции сквозили в каждом его слове, когда он открывался мне, показывая свою слабость.
Этот человек, этот сильный, крепкий мужчина, боялся того, что я о нем подумаю.
Не знаю почему, но одно это признание способно заставить мое сердце остановиться в груди и забиться как никогда раньше — все ради него. С чувствами к нему.
Не отрывая от меня глаз, он материализует какую-то настойку, которую мягко наносит на мою израненную плоть. Покончив с этим, он тщательно перевязывает каждую рану, как будто у него большой опыт в таких делах.
— Я здесь, — шепчу я. — Я никуда не уйду, Амон. Если я тебе нужна, я у тебя есть, — признаюсь я, понимая, какую власть я даю ему этими словами. И все же, произнося их вслух, я знаю, что это правда — все мое существо знает, что это правда.
С самого момента знакомства с ним я почувствовала странную связь с ним, которая сбила меня с толку и запутала мои чувства. Он загипнотизировал меня своим присутствием, прежде чем соблазнил своими словами. Он пробуждал мое тело своей декадентской чувственностью, так же как и заставлял мое сердце петь каждым маленьким жестом, каждым доказательством его преданности.
Может быть, это безумие — чистое, без примесей безумие.
Но я почему-то знаю, что он со мной. Он чувствует это так же, как и я.
— С самого начала я пытался найти способ, чтобы мы были вместе, моя Лиззи, — вздыхает он, наклоняясь, чтобы поцеловать одно колено, затем другое. — И сейчас я как никогда близок к этому.
— Как? — задаю я вопрос, смачивая губы.
— Я расскажу тебе об этом за ужином, — улыбается он. — Нам нужно о многом поговорить. Но сначала, достаточно ли тебе тепло? Тебе что-нибудь нужно?
Я качаю головой, с любопытством наблюдая за ним.
В нем есть пугающая дихотомия — нежный и милый Амон, которого я знаю, и кровожадный монстр, которого я видела в последний раз. Как будто в одном теле живут две разные сущности. Как только эта мысль возникла, я перевожу взгляд на него.
Он медленно качает головой, на его губах играет веселье.
— Нет, Лиззи. Я не одержим. Все это — я. Убийца, — шепчет он, наклоняясь ко мне и проводя губами по моей щеке, а затем добирается до уха, покусывая кожу. — Любовник. Это все я, любовь моя. Ты не можешь иметь одного без другого.
— Я хочу тебя, — говорю я ему со всеми эмоциями, на которые только способна. — Все, кем ты являешься, Амон.
Его губы складываются в довольную улыбку, и я не успеваю опомниться, как мы оказываемся в другой комнате.
— Что... Что это? — с трепетом спрашиваю я, оглядываясь по сторонам и разглядывая стеллажи с платьями и роскошными мехами. В конце комнаты — целая стена, заставленная шкафами с драгоценностями, бриллиантами, жемчугом и другими драгоценными камнями. Все это, должно быть, стоит целое состояние.
Любуясь всем этим, я не могу остановить уродливую зависть, которая зарождается во мне.
Чья это комната? Чья это одежда?
— Это все твое, любимая, — пробормотал Амон, уже не в первый раз почувствовав перемену моего настроения. — Я купил их для тебя.
— Ты... купил?
Я удивленно моргаю.
— Выбери что-нибудь красивое для сегодняшнего вечера. Я оставлю тебя в покое до рассвета, — говорит он мне, делая шаг назад, позволяя мне передвигаться по комнате.
— Но... как? — бормочу я про себя, все еще ошеломленная содержимым комнаты и тем, что он купил все это для меня.
— У меня есть еще сюрпризы, — усмехается он. — Ночь коротка, любимая. Давай воспользуемся этим.
Кивнув, я перехожу к гардеробу и просматриваю одежду, которую он подобрал для меня. Мои губы приоткрываются, когда я представляю себе Амона во всей его внушительной красе, покупающего женскую одежду, отмечающего цвет и фасон в поисках идеального платья.
В этой комнате, наверное, не менее сотни платьев на все случаи жизни.
Найдя вечерние платья, я иду по цвету, так как очевидно, что все они изысканные и качественные.
— Амон?
Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него.
Он сидит посреди комнаты, руки за спиной, ноги расставлены, поза мощная, воинственная. Услышав, что я назвала его имя, он поворачивает голову в мою сторону.
— Какой твой любимый цвет?
— Мой? — недоуменно спрашивает он, указывая на свою грудь.
Я киваю, на моих губах появляется скрытая улыбка.
— Красный. А что?
— Значит, красный, — заявляю я, когда мои руки опускаются на темно-красное платье.
У нас целая ночь вместе, у меня целая ночь, чтобы заманить его к себе. В конце концов, сколько раз я думала об этом за последние месяцы? Особенно после того поцелуя, который оставил меня совершенно неудовлетворенной и жаждущей большего.
— Полагаю, ты не оставишь меня наедине, чтобы переодеться, не так ли?
Я поднимаю бровь, представляя ему свой выбор на эту ночь.
— Тебе понадобится служанка, Лиззи. А я не могу не быть услужливым. Ты увидишь, что эти руки способны на многое, — говорит он, спускаясь по моим плечам, и кончики его пальцев легонько касаются моей плоти.
Я задыхаюсь, когда воздух обволакивает меня, нежно лаская мою кожу во всех нужных местах — во всех потаенных местах.
— Ах ты, негодяй, — игриво обвиняю я, глядя на свое внезапно обнажившееся тело. — Руки тебе ни к чему.
Несмотря на то, что я еще ни разу не была обнажена перед представителем мужского пола, я не чувствую себя неловко. Более того, все девичьи опасения улетучиваются, как только я вижу, как он смотрит на меня, от него исходит дикий голод.
Он хищно кружит вокруг меня, его ноздри раздуваются, когда он вбирает в себя мое тело.
Мурашки покрывают всю мою кожу — то ли от легкого ветерка, то ли от его испытующего взгляда, не знаю.
— Ах, моя Лиззи, сейчас ты увидишь, как я просто использую свои руки на тебе, — усмехается он, останавливаясь позади меня. Его дыхание касается моего затылка, его присутствие опьяняет меня до головокружения, как если бы я приняла большое количество алкоголя.
— Так чего же ты ждешь? — спрашиваю я, наклоняясь и прижимаясь к нему всем телом.
Его губы приоткрыты, дыхание учащается. Но как только я думаю, что он собирается наконец прикоснуться ко мне, он просто отступает назад. Быстрыми движениями он помогает мне надеть платье, застегивая его сзади. Время от времени его пальцы касаются моей обнаженной кожи, вызывая у меня тихий вздох, когда я представляю, что он передумал.
Но, оказавшись полностью одетой, я с запозданием понимаю, что все это было частью его плана.
Хотя вначале я думала соблазнить его своим обнаженным телом и желанием, которое я видела в его глазах, в итоге соблазнительной оказалась я, моя кожа раскраснелась, сердце колотилось в груди каждый раз, когда я чувствовала, как он приближается ко мне.
Я поворачиваюсь лицом к нему и сужаю глаза.
— Соблазнение — это не просто завершение акта, — говорит он мне со знающей ухмылкой.
— Соблазн — это предвкушение, моя Лиззи. В предвкушении того, что каждое маленькое прикосновение приведет к чему-то большему, — он делает паузу, поглаживая мое лицо тыльной стороной ладони. — Соблазнение — это намерение без уверенности. Все дело в элементе неожиданности.
У меня перехватывает дыхание, когда я теряюсь в его глазах.
Он удивляет меня еще раз, исчезая, чтобы появиться за моей спиной.
Холодный металл касается моей кожи, когда он застегивает ожерелье на моей шее.
— Прекрасное украшение для прекрасной леди, — прошептал он мне на ухо и нежно поцеловал в лопатку.
Я слишком ошеломлена всем происходящим, чтобы как-то отреагировать, кроме благоговения.
В Амоне есть что-то такое, что выходит за рамки его странных способностей. Может быть, в том, как он держится, как будто он хранитель какого-то древнего знания. Может быть, это игра эмоций на его лице, которую я иногда наблюдаю, — боль и одиночество, которые проступают на нем, прежде чем он вспоминает, что надо надеть свою беззаботную маску.
Правда в том, что, как бы я к нему ни относилась, я многого не знаю. Так много я желала бы знать. Но не узнаю, пока он не решит, что я к этому готова.