— Я хочу увидеть, — шепчу я, ища его взгляд. — Покажи мне, Амон. Покажи мне все.
— Черт, Лиззи. Ты меня просто убиваешь.
— Это из-за меня, не так ли? — тихо пробормотала я, гладя его по брюкам.
— Конечно, — простонал он в ответ на мое прикосновение.
— Только ради тебя, любовь моя. Только для тебя, — резко произносит он, резко выдыхая, его ноздри раздуваются.
— Тебе... Тебе больно? — обеспокоенно спрашиваю я, ослабляя хватку.
Он качает головой.
— Покажи мне, — снова уговариваю я.
Он сдерживает ругательство, делая шаг назад.
В тот момент, когда я думаю, что он собирается отказать мне, я вижу, как его руки берутся за застежку брюк.
— Ты хочешь прикоснуться ко мне, милая? Хочешь положить руки на мой член?
Мои глаза на мгновение расширяются, я продолжаю покусывать губу, предвкушение и желание смешиваются внутри меня.
— Это так называется? — с любопытством спрашиваю я.
Он хмыкает.
— Член, — повторяю я, пробуя это слово на губах и обнаруживая, что оно мне не противно. Совсем нет.
— Позволь мне прикоснуться к тебе, Амон. Дай мне потрогать твой член, — говорю я с нетерпением.
— Трахни меня, моя Лиззи, — простонал он вслух. — Скажи это еще раз, и тебе вообще не нужно будет меня трогать.
Я хмурюсь в замешательстве, но все это быстро забылось, когда он положил мои руки на свой твердый член. Полна любопытства, я тянусь к его брюкам. Теплая плоть встречает меня, такая горячая и шелковистая, что я не могу сдержать вырвавшегося у меня вздоха.
Медленно я вытаскиваю его, и мои глаза расширяются, когда я вижу весь его объем. Боже, но как он может поместиться во мне? Он, должно быть, размером с мое предплечье, а толщина еще более пугающая, поскольку я едва могу обхватить его обеими руками. По всей его длине расположены вены, из толстой головки на конце вытекает какая-то прозрачная жидкость, чем больше я его трогаю.
Но это еще не самое тревожное. На конце его находится толстое серебряное кольцо, вплетенное в его плоть в результате, как я могу предположить, мучительного опыта.
— Что это?
Я неуверенно дотрагиваюсь до кольца и перевожу взгляд на него.
Его рука лежит на моей щеке, он нежно поглаживает меня, глядя на меня почти благоговейно.
— Это символ моей верности одной женщине навечно. В моей культуре мужчины, вступающие в брак, получают его после того, как найдут женщину, с которой захотят остаться навсегда.
У меня перехватило дыхание от его объяснений.
— Я? — прошептала я, едва осмелившись спросить вслух.
— Только ты, — подтверждает он, его тон тверд и непреклонен.
Внутри меня вспыхивает чистая радость, грудь сжимается от силы моих чувств к нему.
— Это для меня, — оцепенело повторяю я, возвращая взгляд к его члену, его драгоценному члену.
Все ради меня.
То, что он готов рискнуть болью и сделать что-то подобное, чтобы доказать свою преданность, превосходит все мои ожидания. И это заставляет меня еще больше хотеть доставить ему удовольствие, которое он доставил мне.
— Покажи мне, как к тебе прикасаться.
Он отрывисто кивает мне, показывая, как гладить его, двигая руками вверх и вниз по его стволу, уделяя особое внимание толстой головке на конце.
— Поплюй в ладонь, любимая, — приказывает он, и я делаю это.
Я сплевываю в обе ладони, а затем возвращаю их на его длину, размазывая влагу по всей мягкой, но стальной поверхности его кожи. Я медленно массирую его плоть, стараясь охватить весь его ствол, прежде чем добраться до головки. Я осторожно провожу по ней большим пальцем, забирая часть его возбуждения и играя с ним. И тут я с удивлением замечаю, что металлическое кольцо тоже двигается.
Он издал низкое шипение, но я не думаю, что это боль. Не в том смысле, что его глаза снова меняют цвет, светло-голубой становится все темнее и темнее, пока не становится полностью черным — цветом его желания.
Я добавляю больше влаги, прикасаясь к нему, сначала осторожно, потом все быстрее, следя за его сигналами, за тем, как раскрываются его губы, как он отрывисто дышит, когда я массирую головку его члена. Я смотрю на его лицо и вижу, как все ощущения отражаются в его чертах — напряжение, облегчение, желание.
— Будь все проклято, Лиззи, — издает он мучительный крик, когда я начинаю работать с ним все быстрее и быстрее.
— Вот так. Черт, но твои руки на моем члене... Я не смел... Я не думал, что ты... — бессвязно бормочет он.
Его руки лежат по обе стороны от меня на столе, он наклоняется ко мне и моим прикосновениям, его теплое дыхание обдувает мое лицо, пока я продолжаю гладить его, наслаждаясь каждым звуком, который вырывается из его губ.
И только когда в воздухе раздается громкий треск, он отстраняется от меня.
У него перехватило дыхание, глаза дико смотрят на то место рядом со мной — трещину, появившуюся в дереве.
Боже, он чуть не сломал стол!
— Я не могу... — качает он головой, на его лице промелькнуло выражение чистого разочарования.
— Нет, нет. Пожалуйста, не надо, — шепчу я, ненавидя видеть его таким далеким, таким несчастным. — Пожалуйста, Амон. Позволь мне...
— Я не могу так рисковать, — издал он мучительный вздох. — Черт возьми, Лиззи. Проклятье, — ругается он в отчаянии.
— Должен быть способ. Пожалуйста. Ты нужен мне, Амон. Ты мне нужен, — почти умоляю я его. И если мне придется это сделать, я сделаю все, что угодно, лишь бы он вернулся ко мне.
Он, должно быть, читает мои мысли, потому что на его лице появляется пораженное выражение.
— Как я могу отказать тебе в чем-то, моя Лиззи? — пробормотал он, медленно приближаясь.
Я смотрю на него с трепетом и ощущаю шаткость момента. Я слишком сильно хочу его, чтобы мыслить связно. Я знаю только, что не выдержу больше ни минуты, когда он будет так далеко от меня, когда его руки не будут касаться моей плоти, а мои — его.
Я никогда не знала большей муки, чем эта необузданная страсть, которая раскрылась во мне, и все ради него. В ней такая глубина чувств, желания, что мне кажется, что я физически иссякну, если не буду действовать.
Он стоит от меня в нескольких дюймах — в милях. Но стоит ему закрыть глаза, как вокруг него материализуется сверкающий металл. Цепи обвиваются вокруг его туловища, пока его руки не оказываются полностью зажатыми.
— Тебе придется помочь мне снять их позже, — усмехается он мгновение спустя.
— Что...
— Родиевые цепи. Они гарантируют, что я случайно не причиню тебе вреда, — грустно улыбается он, объясняя в конце, как их снять.
Я вижу, как дорого ему это обходится. Он так привык все контролировать, но ради меня он готов отказаться от этого.
Чтобы сделать меня счастливой.
Чтобы доставить мне удовольствие.
— Я люблю тебя, Амон, — льются слова из моего рта.
— Я люблю тебя и все, что ты собой представляешь, — признаюсь я.
Его глаза расширяются, неверие проявляется на его лице, а затем в нем поселяется жуткое спокойствие — необычная уверенность, которая своей силой изменяет потоки воздуха вокруг нас.
— Я чертовски сильно люблю тебя, Лиззи. Ты даже не представляешь, как сильно, — прохрипел он, шагнув между моих раздвинутых ног. — Я твой, милая. Ты можешь делать со мной все, что захочешь.
Смочив губы, я киваю ему.
— Поцелуй меня, — шепчу я, когда мои руки тянутся к его члену, возобновляя прежние ласки.
Хотя он все еще немного колеблется, он наклоняется, мягко касаясь своими губами моих.
Один раз. Дважды. На третий раз из его уст вырывается стон, когда он полностью отдается поцелую, захватывая мой рот языком и нанося маленькие, требовательные укусы по всем губам.
Я увеличиваю ритм своих движений, его член дергается в моих руках, приближаясь к кульминации. Мой центр становится все более влажным от его близости, мои мышцы напрягаются от желания и потребности обладать им, быть полностью его.
— Ты нужен мне, Амон, — пробормотала я ему в губы. — Я хочу чувствовать тебя.
Он отстраняется, чтобы взглянуть на меня. Я разрушаю все свои ментальные защиты, призывая его заглянуть в мой разум и увидеть все, что он заставляет меня чувствовать — абсолютное адское пламя, которое горит в моих венах из-за него.
С первого момента, как я его увидела, он открыл что-то во мне.
Может быть, тогда я и не понимала, что это значит, но сейчас я знаю.
Всеобъемлющая потребность принадлежать ему, быть с ним единым целым.
— Ты нужен мне внутри меня, — шепчу я, моргая от страха, ведь могла зайти слишком далеко.
Его контроль и без того очень слаб, цепи лишь немного сдерживают его от захвата. И хотя я знаю, что он делает все это ради моего блага, я не могу не жаждать большего, невзирая на последствия.
— Совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы я могла почувствовать тебя на секунду, — продолжаю я, видя смесь боли и возбуждения на его лице. Он хочет этого так же сильно, как и я, может быть, даже больше.