Явился еси днесь вселенней, и свет Твой, Господи, знаменася на нас, в разуме поющих Тя: пришел еси и явился еси, свет неприступный.
У Кустодиева святочная открытка и великая картина: свет неприступный тут повсюду, во всем.
С Крещением!
И прекрасный Юрий Каракур с рассказом про елку. Этот сюжет у нас актуален до Крещения, а сам автор актуален всегда: Юрий Каракур - из лучших писателей сегодня, очень рекомендую. А вообще в фейсбуке нынче легко делать журнал: расшарил одного автора, другого, третьего, пятого, главное не ошибиться с текстом, и журнал готов, ну, не журнал, конечно, но альманах самого высокого качества.
Рождество это не только свет, воссиявший в вертепе, не только чудо, сразу распознанное пастухами и волхвами, но и всенародный праздник, святки на две недели с песнями-танцами, гаданиями-колядованиями, пьянкой-гулянкой, важной, степенной и полностью безбашенной, когда все вокруг ликует и деревья в снежном уборе. От Рождества до Крещения, а, в сущности, и до Масленицы. Прекрасный Кустодиев этот прекрасный мир лучше всех изображал. И - внимание на вывеску! - Путин тут был и сто лет назад, увы - да, в самом центре как самый важный, неотъемлемый. Только почему-то С. Путин. Почему С.? Думаю, для загадочности.
Но, несмотря на это, всех праздником!
Я уже двадцать лет не смотрю телевизора, нет у меня этого гаджета ни дома, ни на даче, но фейсбук полон ссылками, прошел по одной из них и увидел Пугачеву с новой песней, которую она тут спела под оливье. Едет в автомобиле, а уверяет в том, что летает. Поет почти без голоса, но выглядит моложе, чем полвека назад - с копной непокорных волос, с нежной гладкой кожей. Я был ребенком, когда она взлетела, теперь я дедушка, а она все парит, упакованная, как прежде и даже лучше, но почему-то с крохотным голоском. Есть в этом какая-то ужасная драма. Не голодает же она, право слово, зачем тогда лезть в телевизор, выставляя себя на поругание? «Не прячьте моих морщин, они слишком дорого мне достались», - говорила Анна Маньяни. Морщины - защита, буквальная, ведь они - щит, объем и свидетельство, что была жизнь и в ней миллион алых роз, и не алых тоже. Без них - только юность, стеклянная, пластмассовая, идеально плоская, ткнешь, а там пусто, ничего нет.