При таких условиях протекала наиболее, может быть, напряженная фаза войны. Как раз в это время возникли волнения среди башкир и на Дону[9], и у Карла явилась мысль воспользоваться созданными ими для Петра внутренними затруднениями, чтобы покончить с ним быстрым ударом на Москву. По новому плану короля, в то время как сам он двинется к Москве через Смоленск, новый польский король Станислав Лещинский с Левенгауптом должен был пойти на Украину, а оттуда потом также на Москву, присоединяя к себе по пути всех недовольных. Между тем русское командование, вынужденное довольствоваться догадками насчет планов шведов, по необходимости продолжало при размещении своих сил учитывать оба возможные для неприятеля направления, то есть на Петербург и на Москву.
У шведов на пути к Смоленску были две естественные преграды — реки Березина и Днепр. 15 июня Карл переправился через Березину, обманув русских демонстрацией у Борисова. На очереди был Днепр. Перед русскими возникал вопрос: где защищать линию Днепра, на каком берегу? Меншиков настаивал на немедленном переходе на левый берег, но так как две дивизии находились еще «в разлучении» на марше, по правую сторону Днепра, Шереметев и министры считали необходимым подождать их, чтобы неприятель «не учинил» им «какой порухи». А сверх того отход за реку, произведенный без «подлинной ведомости о неприятельском обращении», грозил, по их мнению, опасностью, что неприятель, оставя Днепр в стороне, двинется к Полоцку или к Смоленску, отрезав нас «от наших краев»{249}. 23 июня этот вопрос стал предметом обсуждения на консилии в Могилеве.
Решили, что, если неприятель пойдет к Днепру, наблюдать за ним, оставаясь на правой стороне Днепра, «сколь долго возможно налегке неприятелю чинить препятствие» и Днепр перейти только «по самой невозможности». В последнем случае все дивизии должны были соединиться против того места, где неприятель станет наводить мосты, и общими силами «переход возбранять». А если неприятель Днепр все-таки перейдет? Тогда, отступив от реки линии на две-три, идти в том направлении (или на Украину, или на Смоленск), «куда обращение его будет». Карл сначала взял направление как будто к Смоленску, не переходя Днепра, но своевременно извещенные о его движении русские войска встретили шведов у местечка Головчина, где сошлись Шереметев, Меншиков, Репнин, Голицын, принятый в 1707 году на русскую службу в чине генерал-фельдмаршал — лейтенанта Г. фон Гольц, Ренне.
Бой у Головчина был неудачен для русских. Шведы напали на дивизию Репнина, ставшую на левом фланге и так быстро отступившую перед неприятелем, что посланная Шереметевым помощь оказалась запоздавшей. Устроенный по приказанию Петра военный суд признал причиной поражения нераспорядительность Репнина и приговорил его к смертной казни (позже он был прощен), но военные историки склонны возложить вину на Шереметева.
По словам А. З. Мышлаевского, «со стороны Шереметева и на этот раз выказалась его обычная медлительность и какое-то особое упрямство мысли». Поддавшись ложному сообщению перебежчика и демонстрации шведской кавалерии, он ждал нападения на свою дивизию, стоявшую в центре и, когда пришла просьба Репнина о помощи, отказал в ней: «доклады посланных ни в чем не повлияли на Шереметева»{250}. Еще более резко выражается автор статьи о Шереметеве в «Русском биографическом словаре»: «Репнин посылает к Шереметеву гонца за гонцом, прося подкреплений… По первым выстрелам из обоза, выстроив свою пехоту за укреплениями, Шереметев упорно отказывается подать помощь Репнину»{251}.
Послушаем, как говорят об этом источники. Вот цитата из постановления военного суда: «…июля в 3 числе о третьем часу пополуночи учинилась пушечная стрельба на обоз генерала князя Репнина, которую стрельбу услыша, генерал-фельдмаршал с министрами поехал против неприятельскаго обоза к своей дивизии, а генерал князь Меншиков, видевся с генерал-фельдмаршалом и с министры, сказал, что, взяв конницу с генерал-лейтенантом Реном, пойдет на сикурс к генералу Репнину… И в скором времени от генерала Репнина присыланы к генерал-фельдмаршалу адъютанты Дурной, Волынской да сын ево князь Репнин, — прося сикурсу, которым сказано, что пошла к ним на сикурс вышеупомянутая конница да Иргеманландской полк…». После того с такой же просьбой приехал адъютант Бруконт, «и по той присылке велено к оному итти на сикурс брегадиру Айгустову с двумя полками пехотными и быть в команде генерала Рена…»{252}.
9
Имеются в виду восстания башкир в 1705–1711 годах и казаков под предводительством К. Булавина в 1707–1708 годах.