— Буду рад служить, ваше величество. К молодому князю буду относиться как к сыну родному, можете в том не сомневаться.
…Бестужев-Рюмин расстался с императрицей с таким чувством удовлетворения, словно ему удалось окончательно растопить лёд, с некоторых пор охлаждавший личные отношения между ними. Дело в том, что, приняв престол, Елизавета Петровна отказывалась жаловать его доверием, упорно не давала дороги во власть. Она не могла простить ему угодничества и пособничества Бирону и другим иностранным вельможам, которые при Анне Иоанновне[4] и Анне Леопольдовне[5] чувствовали себя полными хозяевами в стране. Для устройства своей карьеры хитрому царедворцу пришлось прибегнуть к самым изощрённым средствам, вплоть до использования в своих целях слабостей и ошибок придворных из близкого окружения её величества. На первых порах ему зело помог лейб-лекарь Лесток, в котором государыня души не чаяла, поскольку он был одним из наиболее активных участников дворцового переворота, позволившего ей овладеть российским троном. Именно он, Лесток, уговорил её величество назначить оказавшегося не у дел графа на должность начальника департамента почт. Кстати, за оказанную услугу Лесток ожидал от него вечной благодарности. Но этого не случилось. Получив от лейб-медика то, что ему было нужно, граф его попросту предал. Вскоре после получения высокой должности Бестужев-Рюмин представил двору письменные свидетельства, в которых Лесток изображался чуть ли не шпионом, работавшим в пользу правительства Франции. В результате его усилий Лесток лишился не только доверия августейшей покровительницы, но и должности придворного медика. Что до самого Бестужева-Рюмина, то на достигнутом он не остановился. Ступени служебной лестницы повели его дальше. Не стало Лестока, зато в окружении императрицы появились другие люди, которые исхлопотали для пронырливого чиновника место вице-канцлера, а потом пошли ещё дальше — предложили его кандидатуру на пост великого канцлера. Елизавета Петровна долго не соглашалась с таким представлением, а потом всё-таки уступила. А собственно, кого она могла ещё назначить на столь высокий пост, ежели не этого человека? Русские вельможи в большинстве своём были либо тупы, либо умны, но очень ленивы. А граф Бестужев-Рюмин был и умён, и зело трудолюбив: проводить дни в праздности он не любил.
Впрочем, согласившись назначить Бестужева-Рюмина великим канцлером, государыня по-прежнему держала его на определённом расстоянии, не впускала в своё близкое окружение. Бывало даже такое: чтобы сделать доклад о государственных делах, ему приходилось ждать дозволения на приём целыми неделями. Встреча по поводу заключения Ахенского мира и неожиданной смерти князя Репнина была первой, на которую государыня согласилась без промедления. Это обнадёживало, но ещё больше надежд на нормальные взаимоотношения с императрицей давала просьба её величества взять под своё покровительство ставшего сиротой молодого князя Николая Репнина. Это могло обернуться большими выгодами. Род Репниных всегда был близок двору. Но дело не только в этом. В своё время Репнины поддерживали хорошие отношения с венским двором, в частности с принцем Евгением, и этим в некоторых случаях тоже можно будет воспользоваться в интересах развития русско-австрийских отношений. Есть и другое соображение. Сделавшись наставником юного князя, можно будет привить ему взгляды на внутреннюю и внешнюю политику России, какие имеет он, граф Бестужев-Рюмин, и таким образом сделать его своим верным последователем.
Вернувшись от государыни в свою резиденцию, Бестужев-Рюмин тотчас принялся за письмо Николаю Репнину. Выразив ему своё соболезнование в связи с преждевременной кончиной его высоко почитавшегося родителя, он выразил готовность взять его под своё покровительство, на что уже получено согласие и благословение самой милостивейшей императрицы. Добавив к этому ещё несколько фраз относительно возможной скорой встречи в Петербурге, граф своими руками запечатал конверт, после чего вызвал секретаря и приказал ему отправить письмо адресату вместе с почтой военной коллегии, предназначенной для главной квартиры русского корпуса на Рейне.
Глава 2
ВЫБОР ДОРОГИ
1
Встреча юного князя Николая Репнина с великим канцлером, обязавшимся быть его покровителем, состоялась только в новом, 1749 году. После похорон отца осиротевший князь поселился в унаследованном им петербургском доме и продолжительное время жил безвыездно, избегая общения с людьми своего круга, всё ещё продолжавшими выражать ему свои соболезнования, от которых на душе становилось не легче, а тяжелее. Ему хватало общества одного камердинера Никанора, как бы заменившего ему отца: услужливого, немногословного. В отличие от дворовых он не был крепостным, в списке слуг числился особо под фамилией Мордвинов. Такую фамилию узаконил за ним ещё покойный дед Аникита Иванович, и это было связано с необычной историей.
4
5