— Щиты, каски брать будете?
— Какие щиты, ты смеешься? Что с машинами? — ехать десятком человек на оптовый рынок, где им будут противостоять сотни людей, и при этом пытаться формировать какое-то подобие строя? Да их сметут через пару минут, сразу после того, как закончат смеяться.
— Машина вон — «двести третий» у отдела стоит, остальных нет. «Двести второй» сломался, а «двести первый» на заправку поехал, у него бензин кончился.
Новицкий удовлетворенно кивнул — он даже не сомневался, что водителем дежурной машины, готовым ехать со своим драндулетом в самую гущу массовых беспорядков, будет Леха, совсем молодой водитель, в прошлом году устроившийся в отдел, сразу после армии, а вот с остальными, матерыми «водилами» придется проводить беседу, что понятие полицейского братства — оно в обе стороны должно действовать, а не только, когда тебе что-то нужно.
— И куда мы все в одну машину влезем? Давай ключи от «Вепря»!
Дежурный побледнел и отступил на шаг назад:
— Не, Вова, даже не проси! Меня начальник убьет!
«Вепрь» — спецфургон на базе полноприводного грузовика стоял перед отделом, занимая два парковочных места и радуя взгляд блестящим белым кузовом. Специальную раскраску на него не наносили, потому как начальник отдела, при получении транспорта, принял решение, что он будет использоваться только для проведения специальных операций. Проблема была только в терминах. Под спецоперациями начальник понимал поездки на охоту и иные лесные выезды с друзьями и прочими нужными людьми, для чего в салоне транспортного средства были оборудованы удобные спальные места и дополнительная, автономная печка. Других спецопераций, достойных применения этого монстра на колесах, начальник не признавал.
— Я тебя сейчас сам убью. — Новицкий поймал дежурного за пуговицу мундира, подтащил к себе и, страшно оскалив в ярости рот, зашипел в самое ухо: — Ключи где обычно, в ящике?
Дежурный кивнул одними глазами, а сам заорал: — Не смей брать «Вепря»!
— Охолонись немного. — Владимир подтащил вяло сопротивляющегося дежурного к, привинченному к полу столу, и прицепил его наручниками за одну руку к ножке, после чего открыл, закрепленный на стене ящик, где хранились ключи от вспомогательных помещений отдела полиции и снял с крючка ключ от грузовика.
— Мужики, грузимся.
— Парни, давайте быстрее, они уже пять минут в эфир не выходят. — дежурный махнул рукой и полез в карман, за ключницей, где у него, как у любого нормального полицейского хранился маленький ключик от наручников — у дежурного, в отличии от Новицкого, «волосатой руки» в столице не было, а так он сопротивлялся и претензий к нему со стороны начальника отдела быть не может.
Мощный дизель завелся сразу, прогревать его было некогда, и дождавшись, когда личный состав загрузится в кузов, Новицкий включил первую передачу и вывел грузовик со стоянки.
Не доезжая сотни метров до ворот «оптовки» стояла два патрульных автомобиля с включенными проблесковыми маячками, у которых стояли четверо полицейских, напряжённо всматриваясь в сторону рынка.
«Вепрь», покачнувшись на огромных рубчатых колесах, притормозил напротив патрульных «канареек».
— Ну что там? — Новицкий высунулся из кабины
— Не знаем, мы не совались туда. — ответил знакомый сержант: — Шумят вроде, но что непонятно. И охраны на воротах нет.
Да, охрана на воротах рынка отсутствовала, а она была там всегда, собирая дань с каждой машины, значит там происходило что-то экстраординарное.
— Ладно, мы поехали…
— Нам за вами? — тоскливо, но твердо спросил сержант.
— Нет, здесь оставайтесь. Пока на связи будьте, а там по обстановке действуйте.
Новицкий, давным-давно, только поступив на службу, еще в милицию, еще застал такое счастливое время, когда милиционер в форме мог получить по физиономии только от пьяной русской бабы, но это тема отдельного разговора, так как лишившись возможности заходить в горящие избы и останавливать скачущих во весь опор коней, некоторые женщины с горя запили, и уж в этом виде выплескивали всю свою боль. Мужики же, даже самые матерые уголовники старались человека в форме лишний раз не трогать, только в самом крайнем случае. С тех пор, как в Россию хлынули униженные и оскорбленные «специалисты» с южных пределов, милицейская, а потом полицейская форма перестала служить хоть какой-то защитой, скорее даже наоборот, действовала, как красная тряпка для быка. Поэтому сотрудников в форме Владимир посчитал правильным оставить снаружи.