— Это все легенды, — сказал я. — Они не объясняют ровным счетом ничего. Мне не раз повторяли, что мне Судьбой предназначено владеть им. Но я отказался! Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Это говорит о том, чта ты сейчас несчастен. Герой и Меч — единое целое. Если человек предаст клинок или клинок предаст человека, это чудовищное преступление.
— Почему?
— Не знаю, — Джермис пожал плечами и улыбнулся. — И Боги не знают. Так всегда было. Поверь мне, Герой, это то же самое, что спрашивать, кто или что создало Вселенную, по которой и ты, и я столь свободно передвигаемся.
— А нельзя ли навсегда остаться в одном измерении, в одном мире?
Джермис поджал губы:
— Никогда не думал над таким вопросом. Мне нравится путешествовать. — Он вдруг улыбнулся. — Но я ведь и не Герой…
— Ты слыхал о таком месте — Танелорн?
— Слыхал. Его еще называют городом-патриархом. — Он потер щеку и подмигнул мне. — Говорят, он находится в Царстве Серых Владык, тех, что не подчиняются ни Закону, ни Хаосу…
Хаос и Закон… Что-то смутно знакомое…
— Что ты имеешь в виду под Законом и Хаосом?
— Некоторые еще называют это Свет и Тьма. Тут же много споров среди философов и прочих ученых о том, что это такое и чем они определяются… А иные, наоборот, считают, что они едины и являются частями одной и той же силы. В разных мирах и в разные времена верования тоже разные…
— Но где находится этот Танелорн?
— Где? Странные вопросы ты задаешь! Танелорн всегда там, где он есть.
Я в нетерпении вскочил:
— Ты что, одно из ниспосланных мне мучений, мастер Джермис? Ты еще больше запутал все и без того неразрешимые загадки!
— Неправда, сэр Герой! Ты просто задаешь мне вопросы, не имеющие ответа. Весьма возможно, что более мудрое существо смогло бы рассказать тебе больше, но не я. Я не философ и не герой — я просто Джермис-Кривуля.
Улыбка с его губ исчезла, в глазах была печаль.
— Прости меня, — сказал я и вздохнул. — Мне тоже кажется, что мои вопросы не имеют ответа. Как ты попал сюда?
— Через дыру в оболочке иного мира, вероятно. Я не знаю, как я перемещаюсь из одного пространства в другое, но я перемещаюсь, вот и все.
— И ты можешь исчезнуть отсюда?
— Именно это я и сделаю, когда настанет время уйти. Но я не знаю, когда оно настанет.
— Понятно.
Я уставился на мрачное море. Джермис наморщил нос:
— Видал я места, такие же малоприятные, как это. И понимаю, почему ты хочешь бежать отсюда. Может, если ты снова возьмешь в руки Черный Меч, тогда?..
— Нет!
Он даже вздрогнул:
— Прости меня. Я и не предполагал, что тебя это так заденет…
Я лишь развел руками в ответ:
— Я ничего не могу с собой поделать. Этому противится что-то внутри меня, не зависящее от моих собственных желаний. И оно категорически запрещает мне снова поднять Черный Меч.
— Но тогда ты…
И тут Джермис исчез.
Я снова был один. И снова терялся в догадках: может, это тоже была иллюзия, игра моего воображения. Или очередное видение, посетившее спящего или даже сошедшего с ума Джона Дэйкера…
Воздух перед моими глазами внезапно заволновался и ярко осветился. Ощущение было такое, словно я смотрел теперь сквозь окно в иной мир. Я двинулся ближе к этому «окну», но оно отодвинулось, сохраняя между нами первоначальную дистанцию.
Я пристально посмотрел туда — и увидел Эрмизад. Она тоже смотрела прямо на меня.
— Это ты, Эрекозе?
— Эрмизад! Я вернусь к тебе!
— Ты не можешь этого сделать. До тех пор, пока вновь не поднимешь Черный Меч…
И окно закрылось. Передо мной снова расстилался все тот же полумрак. Я заревел, как зверь, в ярости потрясая кулаками:
— Кто бы ты ни был, ты, который сотворил все это со мной! Я отомщу тебе!
Но мои угрозы растаяли в мрачной тишине.
Я упал на колени и зарыдал.
— ГЕРОЙ!
Колокол звенит. И звучит чей-то голос.
— ГЕРОЙ!
Я оглянулся вокруг, но ничего не увидел.
— ГЕРОЙ!
Потом я услышал шепот:
— Черный Меч. Черный Меч. Черный Меч.
— Нет!
— Ты бежишь своей Судьбы, служить которой создан. Возьми Черный Меч, Герой! Подними его снова, и ты познаешь славу!
— Я познал лишь горе и собственную вину. Я никогда больше не подниму Черный Меч!
— Поднимешь!
Это было просто утверждение. Никакой угрозы, только уверенность в его истинности.