========== 1. ==========
Где-то в Дании.
Эрик каждый день выходит с ней погулять в парк. Прогулки — это хорошо. Он не доктор, но именно прогулки и свежий воздух помогали ему в свое время собрать себя по крупицам, после того как Чарльз мягко и вежливо выкинул его из своей жизни. Нина — его кровь, прогулки помогут и ей.
Еще чуть-чуть и шок пройдет, она начнет двигаться, как раньше, ее душа снова вернется в тело. Все поправимо. Главное — питание, покой и свежий воздух.
Так Эрик говорит себе, и ему становится спокойнее. Он не хочет везти Нину к Чарльзу. Тот, нашел бы душу на церебро быстро, но за это заставил бы их остаться. Окружил бы заботой бесшумно и задушил бы ей молниеносно, как лавина в Андах. Надо обождать. Если Эрик вернется сейчас, слабый и проигравший, Чарльз окончательно его раздавит своей теоретической гуманностью.
Пока надо нагулять силы. В парке, в порту, так чтобы не далеко от гостиницы.
Парк ему нравится. Здесь они с Ниной теряются в толпе. Здесь они никому не интересны.
Они приходят каждый день, сразу после обеда, и остаются на лавочке до вечера. Эрик никогда не смотрит на часы. Он всегда слышит, как сзади хозяин карусели щелкает замком. Рабочий день заканчивается. Скоро стемнеет и похолодает. Это сигнал к тому, что пора уходить, чтобы завтра прийти опять. И послезавтра. Он готов приходить сюда каждый божий день, если это поможет победить оцепенение Нины.
Но сегодня Эрик засиживается дольше обычного, задумавшись над тем, на сколько конкретно у него хватит денег. Он не силен в планировании, но силен в своем упорстве и любви. Но как долго он еще сможет не терять надежду и прятаться с Ниной от мира и Чарльза?
Уйдя глубоко в себя, Леншерр не обращает внимание на то, что уже некоторое время сидит на лавочке не один. Рядом с ними пристроился посторонний. Сразу уходить невежливо. Надо соблюсти разумную паузу, чтобы не привлекать внимания резкими движениями. Леншерр бросает на соседа незаметный взгляд.
Незнакомец почти одного возраста с Эриком. Но представительнее. Можно сказать, почти богатырского телосложения. Он явно чувствует здесь себя уверенно и привычно.
Вдруг неожиданный сосед отработанным жестом достает из кармана пачку сигарет и, выбив рукой одну, протягивает Эрику. Тот отрицательно качает головой.
— И правильно, — говорит мужчина, — мне тоже надо бросить, но мне столько всего надо бросить, что… — потом печально качает головой и закуривает.
После первой затяжки с наслаждением закрывает глаза.
Леншерр ни слова не понимает по-датски, но по тону догадывается, что опасности нет, и расслабляется. Вот уже целую неделю он и Нина отгорожены стеной языка, горя и проблем, от всего мира. Немного доброжелательной незнакомой компании им не помешает.
— Я вижу вы тоже часто сюда приходите, — датчанин продолжает говорить, совершенно не беспокоясь о том, улавливает ли его угрюмый сосед смысл произносимых слов. — Я вот не могу без этого места. Воспоминания. Когда-то здесь было весело. Атлантида была очень веселой.
Эрик улавливает имя и прослеживает за кивком головы грузного незнакомца в сторону карусели. «Наверно, его жена здесь работает», — решает он про себя.
— А малышка ваша очень миленькая. Как ее зовут?
По указанному на Нину пальцу Эрик догадывается о смысле вопроса. Гладит склоненную на плечо голову.
— Dziękuję.* Нина.
Он не хочет говорить по-английски. Польский менее приметный язык, и есть очень высокий процент вероятности, что отстанут после первой же фразы.
— Очень приятно, а как вас зовут? — теперь датчанин тычет пальцем в его сторону.
Эрик понимает, но говорить не собирается. Но надо сохранить рамки приличия.
— Dziękuję.
— Очень приятно познакомиться, господин Джэкуе!
Видно, бравому датчанину скучно, и он отставать не собирается.
— А меня можете называть Deiz ar Varn*, можно просто господин ар Варн.
Дым от сигареты господина ар Варна поднимается ввысь, как будто он знает туда дорогу. Эрик поднимает глаза. Солнечный свет пробивается сквозь серость не то весеннего, не то осеннего неба, раздвигая скучные и угрюмые облака.
— Мои друзья умерли, Атлантиды больше нет, — продолжает господин ар Варн низким, глубоким голосом, не заботясь о собеседнике, его внимании, и даже его присутствии. — Я уже сбился со счета дней. Дни тоже сбились. А имеет ли их счет значение? Я вот понял, что самое тяжелое — это пережить горе первый раз. А потом уже легче. А на третий раз уже можно выработать иммунитет. Вот только одиночество остается навсегда.
Магия незнакомых слов заставляет Леншерра прислушиваться и кивать. Эрик не понимает их смысла, но откуда-то точно знает, что этот человек никогда не станет рыться в его голове, чтобы найти и вытащить на всеобщее обозрение окровавленные трупы врагов и любимых. Это не Чарльз. Совсем не Чарльз.
Но Deiz ar Varn замолкает так же внезапно, как и начал говорить. Только теперь Эрику хочется, чтобы он продолжил неторопливую и успокаивающую болтовню. Это снимает напряжение. Эрик устал от одиночества. И прокуренный бас ему нравится.
— Я раньше не был таким говорливым, мои друзья понимали меня без слов. Я вам, наверное, надоел?
В тот самый момент, когда господин ар Варн задаёт свой вопрос, он кладет руку на плечо Эрика.
Леншерр внутренне дергается, наклоняется вперед, прикрывает и крепче сжимает сидящую с отсутствующим видом Нину. В голове проносится паническая мысль: « Он здесь не просто так. Он заберёт у меня Нину под предлогом… да под любым предлогом!».
Господин ар Варн смущается, понимая, что сделал что-то непозволительное, и медленно убирает руку с плеча Эрика.
— Я всё говорю, говорю… Но уже смеркается. Мне пора.
И он поднимается, раскланивается, направляется прочь и растворяется среди прохожих.
Сердце Эрика тут же успокаивается, несмелая улыбка трогает губы, и он ослабляет объятия. Им тоже пора возвращаться в отель.
Комментарий к 1.
* спасибо
* Deiz ar Varn - означает Апокалипсис по-датски
========== 2. ==========
Эрику не холодно. Эрик не голоден. Если бы он остался один, он не стал бы есть вообще. Да и жить бы, наверное, не стал. Но он был не один, и ему нужны были силы. Не те силы, что были у Магнето. Он отказался от них в том злосчастном лесу, он больше не хочет иметь с ними ничего общего — они ни разу не принесли ему радость, ни разу никого не защитили. Ни Чарльза, ни Рейвен, ни Магду.
Сейчас ему, Эрику Леншерру, нужны простые человеческие силы, чтобы заботиться о Нине. Нине тоже нужны силы и нужен отец. Поэтому Эрик ест, хотя вкус пищи во рту больше напоминает картон. Харч встает поперёк горла, а тошнотворные потуги сопровождают каждый насильно проглоченный кусок.
С питанием Нины дело обстоит еще хуже. Ему почти не удается заставить ее глотать. Ему кажется, она худеет у него на глазах, истончается, уменьшается, исчезает в своем замкнутом мире. Если так пойдет и дальше, придется положить ее в больницу на интравенозное питание… Но тогда и психиатрическая лечебница неизбежна.
Нет! Он будет стараться обойтись без белых потолков и мягких стен, пока есть хоть крохотная надежда!
Эрик осторожно гладит Нину по голове. Он все не может привыкнуть к тому, какая она тихая, застывшая, безразличная. Кроме телесной оболочки ничего не осталось от его веселой и ласковой девочки. Чарльз? Сможет ли он найти ее душу? Он видит всех мутантов. Но потом он остается в их голове навсегда. Как остался в его. А это страшнее «желтого дома».
Чарльз понимает, как работает мозг, но за своим обаянием скрывает, что не понимает, как работает душа. Он прекрасно играет в шахматы, но движения человеческой души остаются для него тайной за семью печатями. Эрик не может до него достучаться, каждый раз разбивает костяшки о рассуждениях о дружбе, порядочности и любви, но ни разу не заметил саму дружбу, не находил порядочность, а вместо любви обнаруживал панический страх привязанности.