На этой станции до чёрта вентиляционных колодцев, и облазив их все, я чувствовал себя пару раз подряд поднявшимся на Останкинскую телебашню. «А ведь и её давно нет», – продолжала бередить раны память.
Мы выглядывали из полуразвалившегося венткиоска на светлеющее с каждой минутой небо. Здесь тропа горилл проходила удобнее всего, а бешено разросшаяся зелень превосходно маскировала засаду.
Какой удар выбрать? Трофейный тесак на вид помощней моего, но сталь не сравнить. Самоделку сладили из рессоры, я уверен в этом клинке. Но от длины лезвия зависит выбор удара. Так всё-таки какой?
Где-то на горизонте солнце поднималось выше и выше, заливая розовым светом угрюмые развалины, и даже они в этот час начинали казаться небезнадёжными. Жёлтый серп убывающей луны совсем низко висел над заметно покосившейся двадцатиэтажкой – то ли выпрямлял, то ли, наоборот, заваливал наземь утратившее равновесие здание.
Вскоре полоска месяца сделалась едва заметной. Ветер погнал по тропе тучу пыли пополам с пустыми обёртками от правительственных пайков. С высоты всё чаще доносились голоса птиц, они тоже готовились убить кого-нибудь, чтобы с наслаждением позавтракать. Мир жил привычно, как сто и тысячу лет назад: один закусит, а другой сделается пищей.
Лариска выдвинулась на аванпост – метрах в пятнадцати с другой стороны, мне ничего не видно, что там творилось. Укрылась в кузове легкового автомобиля, насквозь проросшем кустами, рассыпающемся в ржавую пыль. Она была уверена: даже если заметят – успеет сбежать.
-«Скорей, вообще побегут они», – самоуверенно заявила крыса, уповавшая на суеверный страх горилл перед подземными хищниками.
Наверное, Земля столкнулась с кометой много лет спустя после моего ухода – до сих пор не могу узнать ни одной марки машины. Логично, ведь дед, судя по его рассказам, рос уже в мире, не знавшем государств и границ. А теперь – снова всё с начала, «развитие по спирали»? Но где гарантия, что и в следующий раз тупая ограниченная алчность не задушит человечество?
Сегодня у меня предельно простая задача, как в компьютерной стрелялке. Завалил кого-нибудь – получи очки. Ещё неизвестно, какой из этих инстинктов «основнее» – размножения или убийства ближнего. Я не любил «стрелялки», а вот теперь как будто попал в игру. Примитив…
Да собственно, было ли в прошлой жизни лучше? Не менее тупая игра. Бoльшая часть людей выполняла работу, от которой ни малейшей пользы человечеству. А нередко – один только вред. Ещё непонятно, кто хуже – такие горе-работнички, или те, кто занимались имитацией бурной деятельности, ничего не делая вовсе.
Взошедшее солнце освещало останки тысячелетней цивилизации. Появился первый в это утро прохожий – молодая самка. Я не хотел её убивать, пропустил, передав Лариске:
-«В ней мало мяса». Та ответила иронией, догадалась, что пожалел.
-«Ну вот, теперь их много», – спустя полчаса доложил наблюдательный пункт.
По тропе гуськом проследовало семейство. Быкообразный папа впереди, за ним две молодые самки – не поймёшь, кто мама, кто дочь. А может, у них по две жены, я не изучал особенностей быта зомби. В арьегарде штук шесть детёнышей, позади самый маленький, ходит ещё с трудом.
Опять сидим, «курим». Кстати, о табаке. Как, оказывается, сильна психологическая зависимость от зелья! Конечно, мне неизвестна история этого тела в точности, но по косвенным признакам, девушка не курила. Дыхалка в норме, мышцы хорошо отзываются на нагрузку. В общем, с телом повезло, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Не дай Бог, переселили бы в какого-нибудь деда… Но при всех этих плюсах, желание курить не пропадало. Особенно в минуты ожидания, вот как сейчас. Однако, в засаде в любом случае не курят.
Ага. Вот, похоже, дичь – самое то! Самец, но не слишком здоровый, и при этом куда-то спешит, не смотрит по сторонам. В сапогах трудно бегать бесшумно, но это дело привычки. Гориллы низкорослы – отлично. Вкладываю в удар весь вес своего нынешнего тела. Есть!
Сердце, у них, похоже, осталось на прежнем месте. Теперь быстренько оттащить тушу в люк, пока не подоспел кто-нибудь.
-«Смотри в оба глаза! Я сейчас «носом в землю», – предупредил крысу.
Люк предусмотрительно оставлен открытым. Для надёжности полоснём по горлу – и головой вниз. За трекер оплачено! Теперь нужно внести аванс за консервы.
-«Идут ещё!», – сообщает Лариска.
Едва успел замести на тропе следы волочения тела и занять место в укрытии. Автомат убитого – под ноги, с ним потом.
Этих трое. Рисковать не будем. Жестикулируют как настоящие обезьяны. Понятно – накануне хорошенько развлеклись, теперь обмениваются впечатлениями. Гадость какая… Гориллы протопали мимо и скрылись.
-«Близко кто-нибудь есть?»
-«Нет, пока можешь расслабиться. Вот только времени у нас теперь немного. Мясо на дне колодца, запах неизбежно почуют местные. Можем опоздать».
-«Поняла», – неожиданно для себя второй раз подумал от женского лица.
Отсоединил магазин трофейного автомата, сунул в карман. Вот и эти трое – так похабно вспоминали о самках, что мне стало противно. Почему? Сам, что ли, не трахал баб во все дырки? Вот! Снова это чувство – как будто соплю проглотил. Шиза…
-«С противоположной стороны – три гориллы. Что-то несут…»
Те же самцы, что прошли четверть часа тому. На каждом одинаковые красные штаны – будто форма. Двое тащат довольно большой и грязный мешок, третий то и дело озирается, держа оружие наготове. И что делать? Явно что-то спёрли, боятся погони. Решаюсь.
Та-та, та-та, та-так! – первые две пули замыкающему, остальные – носильщикам.
Я уже возле них. Горло от уха до уха – раз, два, три. Теперь не очнутся. Разрядить их оружие, автоматы – в кусты, патроны в карманы. Теперь «ноги в руки» – впрягаюсь в первую тушу, вперёд! Задевая скобы, труп улетает в колодец. Тащу второго, думая крысе:
-«Бегом ко мне, уходим!»
Только подхватываю третьего, а Лариска уже на месте, из вещмешка выглядывает, возбуждённо шевелит усами.
-«Наблюдай за подходами, нас могут застать врасплох!»
Волоча мясо, краем глаза отмечаю – мешок, добыча горилл, шевелится, и вроде пытается ползти! Сталкиваю в люк третьего «мушкетёра», крысу – за плечи, «срочное погружение»!
Закрыть за собой, да поплотнее. Как ни уверяет Лариска, что постчеловеки от любой дырки в земле шарахаются, не хочется мне во время спуска получить очередь сверху.
По запаху почувствовав – дно колодца близко – я посветил вниз. Картиночка та ещё. Джес лучше не видеть. Или, наоборот, скорее привыкнет?
Первым делом затащил мертвяков в ответвления коридора. Колодец строго вертикальный, может простреливаться.
-«Ты какого выбираешь?» – это крысе.
На красных штанах объёмистые карманы – «надо проверить тоже», – думал я, снимая с первого самца нож вместе с ремнём. Остальных утащил подальше, чтоб мы с Лариской друг другу не мешали. В карманах первого обнаружился ещё нож, складной, довольно много патронов россыпью, какой-то упругий кубик в яркой упаковке размером с кусок мыла. На мой безмолвный вопрос крыса ответила:
-«Еда горилл».
-Так вот ты какой, северный олень, – пробормотала себе под нос, в то время, как Лариска вцепилась в свеженину.
Несколько шагов наощупь, фонарик надо беречь. Второй жмурок на своём месте, не сбежал. Что у него? Стандартный набор, но, кроме пайка, всё это нужные вещи. Пустой вещмешок постепенно заполняется добычей. Ножи, патроны. Больше пока ничего. Один тесак пострадал при падении – рукоятка вдребезги. Поясные ремни – дрянь, только у последнего более-менее новый, проколю дырочки подальше – Джессике сгодится.
Завтрак Лариски был в самом разгаре, когда мы обе ощутили прикосновение чужого сознания.
-«Здесь много мяса, вам столько не съесть».