-«Максимальный уровень в паводок».
Снег… Должно быть, это очень красиво!
Дик, отдышавшись от беготни и схватки, продолжила тему снега и зимы, одинаково неведомую всем нам.
-«Волки, распушившие шерсть, очень красивы в снегу», – она передала изображение запорошенного белыми пушинками матёрого зверя.
В расслабленной, казалось бы, позе – затаённая мощь, взгляд такой же, как у собрата-Вожака. Затем мы узрели зимний лес в яркий солнечный день – белые шапки на деревьях, вся земля под покровом непролазных сугробов.
-«Зима – это не только красота, но холод и голод».
-«Ведь раньше там жили люди», – возразила я.
Ещё несколько картин по теме. Оказывается, северяне работали ещё больше, чем здешние деревенские, делали запасы, как некоторые животные. Запасы еды, топлива, всего, что могли заготовить. Последняя картинка изображала нескольких людей в меховой одежде, откапывавших жилище, занесённое снегом до самой печной трубы. Если б не помощь извне – те, кто оказались в доме, были бы обречены.
-«Правильно, что сейчас нет людей в этих широтах», – подумала старшая. –«Зачем оставаться в таких невыносимых условиях, бессмысленно тратить все жизненные силы на элементарное выживание?»
Глазами Джес я посмотрела на её сегодняшнего гребца. Подруга размеренно махала веслом, будто не чуяла тяжести. Свободная мужская рубаха натягивалась при каждом движении, облегая широченную красивую спину. Мысленно поблагодарив нас за комплимент, Диксон ответила:
-«В древности многие просто не знали о существовании иных земель. Жили и умирали, где рождались, в том числе и на Севере». Жили и умирали, где рождались – точно так же, как почти все лесные люди.
-«Да, всё верно. Как лесные люди, так и сородичи Подземной Жительницы до вашего прихода тоже ничего не ведали о других. Одна деревня в трёх днях пути или городские гориллы – предел наших прежних знаний о населении планеты. Но всю жизнь тоскуя душой, я чувствовала: это не так, свет велик и непознан. Поэтому мы с вами… В том числе и поэтому», – мысленно я обозначила не менее важную причину.
Несколько секунд все молчали. Рулевой всё настойчивее думал об остановке.
-«А вам не кажется, что нынешние деревенские повторяют путь старых людей?» – озаботилась Джессика. –«Это хищническое отношение к природе, индивидуализм, парные семьи. Лесные люди намного более развиты, но их до обидного мало. Неизвестно даже, есть ли они где-нибудь ещё, кроме Великого Леса…»
-«Возможно, они более развиты как раз потому, что не размножаются бездумно, как саранча. Видят иные цели, любят жизнь, но не боятся смерти».
-«Благодарю тебя, Дик!» – тепло подумала я. –«Ты пригоже сказала про лесных людей. И, наверное, очень метко».
Справа в Реку впадал широкий полноводный приток, за долгие годы течение нанесло длинную песчаную отмель, пришлось делать внушительный крюк, чтобы её обойти. А вот, кажется, и подходящий остров для днёвки. Вдалеке от обеих берегов и достаточно крупный. Вместе со всеми вытаскивая на берег лодку, старшая спросила:
-«А как началась история лесных людей, что об этом говорила Ведунья Ель?» И я стала рассказывать…
-«Когда на землю опустились Долгие Сумерки и люди города стали постепенно обращаться в безумцев, оттуда ушли пятнадцать икстрималов…»
Уловив эмоцию удивлённого узнавания, исшедшую от черноволосой подруги, я прервалась, чтобы уяснить значение слова, всю жизнь остававшегося непостижимым.
-«Скорее всего, это было слово «экстремал», так в моё время называли себя любители отдыха в рискованных ситуациях, в дикой природе, вдали от обжитых мест. Такие покоряли горы и глубины морей, лезли в пещеры, пробовали всевозможные скоростные спуски с заснеженных склонов».
-«И что с ними было дальше?» – нетерпеливо спросила старшая.
-«Люди ступили в Дом, и стали там жить. В Доме была еда, её хватило на первое время, пока Сумерки оставались густыми, хотя приходилось очень жёстко экономить. Они делили всё поровну – и еду и труд, все вопросы решали сообща, каждый имел равное право голоса. Среди экстремалов были Охотник и Ведунья, они передавали свои знания товарищам, как равным.
Великий Лес принял людей, потому что они любили и уважали его. Лесу в первые годы тоже пришлось тяжко, солнечного тепла недоставало всем. Погибло много деревьев, умирали насекомые, животные, птицы. Но Лес выжил, и с ним выжили экстремалы, все пятнадцать. В одну из вёсен Великий Лес сказал людям: «Вы можете родить детей, я их прокормлю». Так появились первые пятеро лесных людей».
Изменник, как всегда, ушёл подальше от нас, река слабо выплёскивала на пляж мелкие волны. Подруги, лёжа по обе стороны от меня, ждали продолжения рассказа. Я вспомнила: когда была маленькой, Ель то же самое повествовала мне и пятерым моим одногодкам…
-«С каждым годом Сумерки таяли, солнце возвращалось на землю, и с его приходом постепенно пробуждался Лес. Дети были ещё малы, когда пропал Охотник. Отправившись в город за необходимым железом, он не вернулся назад. Ведунья узнала – его убили безумцы. Спустя год другого мужчину насмерть задрал медведь, их осталось четверо на девятерых женщин и больше двух десятков детей.
Принцип равенства прав и обязанностей обрёл весомое подкрепление. Три девочки, первенцы экстремалов, которым уже исполнилось шесть лет, начали перенимать все знания и опыт взрослых, чтобы как можно раньше начать помогать им ухаживать за подрастающими. Несколько лет выдались очень трудными, и все осознали: Ведунья права, рождаемость необходимо контролировать, иначе люди начнут умирать от голода». Предание о начале начал близилось к завершению:
-«Дети выросли в свободных, мудрых и зрелых лесных людей и научились жить по справедливости: ровно деля заботы и радости между всеми, любя и уважая Великий Лес, почитая родителей-экстремалов. А среди них – нового Охотника и исконную Ведунью, как первых среди равных».
Днёвка выдалась беспокойной. Напряжение, пережитое возле шлюза, никак не отпускало, есть не хотелось тоже. Только спустя какое-то время, изнурив себя любовью, мы с Джессикой ненадолго забылись сном. Потом я сменила Диксон, почти насильно отправив её отдыхать.
Мы постарались выбрать остров побольше, теперь Несущая Жизнь прочёсывала кусты, истребляя всё, что движется. Я задумалась над очередной странностью мира: несущая жизнь во чреве каждый день становилась причиной смерти других животных. Как, собственно, и все мы. Иные существа питались насекомыми, или травой. Но ведь и трава – живая!
Какова цель существования этой огромной планеты, где все только и делают, что пожирают друг друга? Что искупает эти реки крови, веками умывающие Землю? Тот самый «выход в космос», о котором думала Дик? Но зачем, чтобы и там убивать всех, кто встретится на пути?
Странные мысли рождались в моей голове. По-правде, они меня немного пугали.
-«Ты просто взрослеешь», – успокаивающе подумала проснувшаяся Джессика. –«Вот, например, лесные люди не убивают без цели, только когда нужна пища…» Я добавила:
-«Или обороняясь, если зверь хочет напасть и не внемлет предостережению». Старшая кивнула.
-«Значит, когда у твоих сородичей будет в достатке пища, одежда, всё необходимое, они перестанут убивать?» Теперь моя очередь согласиться.
-«Да, только защищаясь».
-«Но это если не найдется выродка, который где-то когда-то первый раз убьёт просто так. Потому что привык, потому что нравится сам процесс…» Черноволосая подруга подумала:
-«Знаете, в моё время на Земле существовало понятие «спортивная охота». Убийство ради убийства. Люди настолько привыкли убивать беззащитных, что назвали это спортом, игрой».
-«Постой, но ведь твоей профессией в прошлой жизни было как раз убийство», – улыбнулась Джес.
-«Бой – не убийство, а поединок противников. Животных я никогда не убивала без необходимости. А люди… В наше время большинство людей вели себя гораздо хуже нынешних городских собак. Да и сегодня, эти доморощенные бандиты…» Диксон помедлила.