Утром мне стало лучше. Я аккуратно встал и опёрся о повреждённую ногу. Было больно, но уже не так, как вчера. Я даже мог идти в нормальном темпе, опираясь на палку. Только вырезать бы палку поудобнее, какие выдают в поликлиниках людям со сломанной ногой в моём мире.
Этим я и занялся, пока Мерина спала. Утро ещё было раннее, солнца — по крайней мере, в этом лесу — не наблюдалось. Серые утренние сумерки, подёрнутые шлейфом тумана. Я отыскал деревце с изогнутым стволом, срубил его и отрезал лишние ветки. Палка получилась Г-образной формы, и теперь я мог опираться на неё с большим комфортом, чем на обычную.
Потом я развёл костёр и приготовил завтрак: яичницу с ветчиной и сыром. Мне хотелось поблагодарить Мерину за вчерашнее — я толком этого не сделал, потому что слишком переживал из-за сломанной ноги. Возможно даже, повёл себя с ней резковато.
Когда Мерина проснулась, я водрузил завтрак на ближайший пень, поросший мхом.
— Ого! Ты так рано проснулся?
— Да, мне не спалось.
— Слушай, Крыс, извини, что не получилось залечить твою ногу как следует…
— Нет, что ты. Это тебе большое спасибо, что попыталась. Мне теперь гораздо лучше, правда.
Мерина кивнула, а я добавил:
— Я всю ночь чувствовал себя неуютно из-за того, что не отблагодарил тебя. Благодаря тебе мы спаслись и благодаря тебе я могу ходить.
Мерина улыбнулась и вдруг погладила меня по плечу:
— Ты хороший, Крыс. Но мы бы не спаслись от огра, если бы не ты.
Позавтракав, мы продолжили путь. С рюкзаком было тяжелее, но я не мог позволить, чтобы мою сумку несла девушка. Поэтому я ковылял вперёд настолько, насколько позволяла нога, опирался на свежесрезанную палку и старался не слишком кривить лицо.
Сегодня целый день светило солнце. Оно пробивалось сквозь густые ветви деревьев и ложилось на лесную подстилку. Птицы приветствовали его на разные голоса, белки радостно скакали с дерева на дерево.
Мы часто делали привалы из-за моей ноги, поэтому за весь день прошли не так уж много. Когда стемнело, мы устроили лагерь в ложбинке рядом с ручьём. Быстро приготовили ужин, быстро поели, то и дело с тревогой поглядывая на небо. Вот-вот взойдёт луна, и я превращусь…
— Свяжи меня на всякий случай, — попросил я. — И оставь за границей защитного круга.
— Нет уж, — возразила Мерина. — Ты там околеешь, лучше тут, возле костра и под моим присмотром.
— Ты сможешь себя защитить, если что?
— Конечно! Залезу на дерево, и ты меня не достанешь.
— Уверена?
— Да.
Мерина привязала меня к толстому стволу ели обычной верёвкой, а потом обошла меня кругом и что-то пробормотала. Верёвка засветилась голубым светом.
— Она теперь крепче? — спросил я, дёргаясь.
— Как железная цепь.
Затем она присела напротив меня, опёршись спиной о ствол другой ели, и посмотрела на меня через костёр. Дров было предостаточно.
Ждали мы недолго. Вот, между деревьев показался глаз луны. Едва её слабый свет упал на меня, как лодыжка нестерпимо зачесалась. Превращение начинается? Лишь бы не лишиться разума…
Мерина смотрела на меня во все глаза, а я сообщил ей о своих ощущениях.
— Чешется лодыжка? И всё? — удивилась она, глядя то на меня, то на луну, которая вставала всё выше и выше над лесом. Идеально круглая луна.
Я кивнул. Мы ждали.
Ждали.
Ждали.
Ждали…
…Я вздрогнул и очнулся. Серые сумерки. Небо розовеет. Утро!
Мерина сидела напротив меня, подперев голову рукой, и спала. Я быстро оглядел себя: одежда на месте, верёвка целая и продолжает светиться. Я вообще превращался?
Голова Мерины соскользнула с её ладони, и она проснулась.
— О! Крыс!
— Мы проспали моё превращение? — спросил я.
— Нет, — она зевнула. — Ты вообще не превратился.
— Откуда ты знаешь?
— Да я только сейчас задремала, под утро. Всё время, что светила луна, ты оставался человеком.
Сердце радостно подскочило. А может, я каким-то чудом излечился? Может, и снадобье, и браслет вместе дали такой потрясающий эффект?
— Но это… возможно разве? — спросил я.
— Наверное, я зря сомневалась в той старухе и этом браслете, — сказала Мерина, вставая и потягиваясь. — Ты правда не превратился в полнолуние.
Она развязала меня, и мы принялись за утренние хлопоты. Хоть сломанная нога и продолжала болеть, а я — передвигаться как черепаха, я чувствовал себя на высоте. Пока мы шли по утреннему лесу, пронизанному солнечными лучами и пением осторожных птиц, я то и дело бросал взгляд на бежевый браслет. А ведь карга… то есть, старуха не обманула. Даже более того — этот браслет не только помог мне остаться в сознании, но и вовсе избежать личины волка. А я ведь тоже засомневался в ней… Внешность часто обманывает.
Мерина тоже радовалась, хотя и куда осторожнее, чем я. Она предположила, что, скорее всего, нам просто повезло в этот раз, и при следующем полнолунии я всё-таки перекинусь.
— У нас есть шанс это исправить, — заметил я. — Если выиграем, то получим возможность исполнить любое желание.
После этих слов Мерина как будто расправила крылья: шаг стал пружинистым, осанка выпрямилась, лицо посветлело. Было видно, что она об этом ранее даже не думала.
— Тогда мы обязаны выиграть, Крыс, — сказала она, прибавив шаг. Я со своей ногой еле за ней поспевал.
Я лишь кивнул. Не стоило, наверное, говорить, что остальные Путешественники тоже не лыком шиты.
К полудню лес поредел, а через несколько часов и вовсе закончился. Из тени исполинских деревьев мы вышли на поляну, которая сразу же обрывалась высоким оврагом. А там, впереди, раскинулось огромное-преогромное поле. Мы вышли к долине Мёртвых Королей.
— Что ж, это поле, — отметил я очевидный факт.
— Погоди, — Мерина схватила меня за запястье и прищурилась, стараясь разглядеть дальние дали. Затем она выругалась. — Вот леший!
Я тоже посмотрел вдаль внимательнее, а потом понял, что её насторожило. То, что я поначалу принял за кусты, оказалось лабиринтом. Долина Мёртвых Королей — это лабиринт, выстроенный из высоких камней, которые поросли всевозможной растительностью.
— Зачем нужен лабиринт там, где хоронят королей? — удивился я.
— Хоронили королей в центре этого поля, а лабиринт, видимо, сделали потом, — предположила Мерина.
Насколько отсюда было видно, стены лабиринта окружали клочок земли со всех сторон. Что было на том клочке? Неясно… Но я был точно, абсолютно уверен, исходя из своего прошлого опыта, что Ворота Системы находятся именно там.
Вскоре я в этом убедился. Когда мы спускались вниз по оврагу, хватаясь за длинные и крепкие корни деревьев, я увидел камень, наполовину заваленный землёй. На камне светилась зелёная стрелочка, указывающая на лабиринт.
— Это оно? — спросила Мерина, увидев, как я пялюсь на эту стрелку. Я кивнул.
Солнце щедро освещало изумрудную поляну, пока мы шли к лабиринту. На это у нас ушла ещё пара часов. Стены лабиринта приблизились, и мы, наконец, смогли прикинуть их высоту. Высокие, размером с пятиэтажку.
А возле самой крайней стены я увидел знакомые силуэты. Парень и девушка сидели друг напротив друга, ели и что-то обсуждали. Плут и Валькирия.
Услышав наши шаги, они нервно обернулись, и мы увидели, что выглядят они не лучшим образом. Длинная каштановая коса Валькирии растрепалась, кое-где в ней выглядывали травинки, а на щеке кровоточил порез. Рубашка Плута изорвалась, руку он держал как-то неестественно, словно она болела.
— А, это вы, — они расслабились. Плут был настолько плох, что даже не съязвил насчёт моего обманного хода на перекрёстке.