В тот вечер некий купец наблюдал, как его управляющий запирает тяжелую дверь его конторы, затем он взял ключи у этого человека и отправился домой, держась с большим достоинством. На то были основания — это был хорошо известный на бирже человек, уважаемый и имеющий заметный вес в финансовых кругах.
В гавани качался на якорях целый флот его добротных кораблей, их зеленые флаги трепетали на мачтах. Караваны верблюдов, принадлежащих ему, шли вверх и вниз вдоль берегов Нила, на запад, к Киренаике, и на восток — к Сирии. Они перевозили его товары. Его кладовые трещали от всякого добра в тюках и ящиках; ему служило великое множество рабов и свободных граждан.
Об этом человеке шептались, что он никогда не совершает ни единой ошибки, а все его коммерческие сделки необыкновенно удачны, что в короткое время он выстроил гигантскую пирамиду богатства, хотя до недавних поездок в столицу его капитал казался более чем скромным.
А когда рабы проносили мимо него кресла с его знакомцами, те приветствовали его с глубоким почтением:
— Доброго вечера тебе, Дат! — воскликнул один купец.
— И тебе тоже, друг Джаред, — отвечал Дат. — Пусть Христос дарует тебе мир и благословение.
— Как обошлось рискованное предприятие с двумя кораблями, ходившими на Крит? — другой собеседник остановился, чтобы услышать ответ; рабы опустили кресло на землю.
— Превосходно, Тимеон. Просто превосходно, — сказал Дат. — Мои корабли вошли в порт этим утром. Теперь я могу продать тебе оливковое масло и шерсть дешевле.
Тимеон дернул себя за бороду, поморщился и подал знак носильщикам следовать дальше.
— Всегда удачлив, — проворчал он и крикнул, обернувшись: — Вероятно, мы могли бы образовать товарищество для наших новых поставок, Дат? С тобою во главе, конечно, поскольку™ держишь меня словно щипцами для орехов.
— Не исключено, — Дат добродушно засмеялся. — Мы обсудим это завтра, если ты готов предложить условия, которые устроят меня.
Тимеон уже двигался вниз по улице.
Большинство его друзей и помощников не ходили пешком: их разносили по домам в креслах, которые тащили на плечах двое дюжих рабов, но Дат предпочитал прогулки. Попрощавшись с управляющим, он взглянул на небо, где неслись клубящиеся облака, суля еще один ливень, и двинулся дальше: энергичный бородатый человек, седеющий, но еще крепкий.
От конторы Дата на набережной до его дома, находящегося в Бруциуме, греческом районе, самом великолепном в городе, было добрых полчаса ходьбы. Это давало ему возможность подумать, спланировать, какие шаги надлежит предпринять завтра в делах, а также полюбоваться прекрасными зданиями своего города: Антониумом, воздвигнутым Марком Антонием, музеем, библиотекой, театром, мавзолеем Птолемеев[47], Цезариумом с двумя обелисками, известными как Иглы Клеопатры, превращенным теперь в церковь монофизитов — ту, к которой, как и все верующие в Христа жители Александрии, принадлежал Дат.
Это был хороший, удобный мир, и в нем жил Дат, преуспевающий в делах, супруг пожилой, но очень уважаемой женщины, отец троих сыновей, помогающих ему, и дед дюжины внуков, радующих его сердце, поскольку он любил детей.
И вдруг в одно мгновение все это благополучие и спокойствие улетучилось.
Едва он начал свою прогулку, до него донесся голос:
— Дат!
В этот миг он шел по аллее вблизи своей конторы, осторожно ступая, поскольку мостовая в этом месте была скользкой после ливня, окончившегося несколько минут назад. Резко остановившись, он заметил отпрянувшую в сумрак фигуру женщины.
— Ты произнесла мое имя? — спросил он.
— Да.
— Что ты хочешь от меня?
Женщина выступила из тени. Он смотрел на нее, а она с любопытством разглядывала его лицо. В нем зашевелилось воспоминание — из тех, что нелегко извлечь на свет.
— Могу ли я поговорить с тобой? — спросила она.
Он отступил назад и с беспокойством огляделся. Это было не принято, выходило за рамки приличий и обескураживало: к нему обращалась незнакомая женщина, к тому же не слишком почтенная, судя по ее виду. Он искренне надеялся, что никто из его друзей не станет свидетелем их разговора. К счастью, улица в это время была практически пуста, почти все купцы уже возвратились в свои дома.
47
Птолемеи, Лагиды — царская династия, правившая в Египте в 305—30 годах до н. э. Греческого происхождения. Последним представителем династии была Клеопатра