Выдвигая это деление на четыре категории, Феофраст не формулировал принадлежности каждой из них к какой-либо ступени классификации или системы, как делаем мы. Он просто говорит, что их можно различать «по виду».
Нельзя сказать, чтобы и это деление у него получило очень четкие формы. Деревом он называет растение, которое поднимается от корня одним стволом, имеет узлы и ветки и с трудом вырывается из земли, приводя в пример маслину и виноградную лозу.
Кустарником он называет растения, которые дают от корня несколько побегов, как ежевика и держи-дерево.
Кустарничком (фриганон) он именует растения, которые выходят из корня «многими побегами и ветвями», как чабер и рута.
Травы он характеризует как растения, которые выпускают листья из корня, не имеют главного побега и развивают семена на стебле, как хлебные, злаки и огородные овощи.
Однако вслед за этим он сам признает, что это деление нельзя провести безусловно строго и что оно до известной степени условно. Так, не только кустарники Vitex и Paliurus, но даже травянистая хатьма (Lavathera arborea) в культуре превращаются в деревья. Предлагая свою классификацию, Феофраст добавляет, что ее можно бы построить и иначе, разделяя растения по величине, по произрастанию в диком и культурном состояниях, по присутствию или отсутствию у растений цветков и плодов (он допускал и эти возможности). Но и это деление, по его мнению, не могло бы быть точным, так как растения в различных условиях роста изменяют свои свойства: например, фига и виноградная лоза в Элефантине будто бы не сбрасывают на зиму своих листьев. Охарактеризовав упомянутые принципы классификации как относительные и небезупречные, Феофраст находит, что растения можно бы делить, исходя из условий их местообитания, тем самым как бы намечая современное учение об экологии растений. Идя этим путем, он говорит, что их можно было бы разделить на водяные и наземные, а поболее точному учету их отношения к влаге — на болотные, озерные, речные. Но вслед за этим он предлагает выделить растения, живущие в Средиземном море и в Красном море, что, по нашим представлениям, является уже флористическим: принципом деления.
Вполне правильно учитывая огромное влияние среды на развитие растений, Феофраст подчеркивает невозможность строгого подразделения по этому принципу, так как растения достаточно пластичны в отношении своих потребностей и иногда могут выносить смену обстановки.
Однако Феофраст в систематическом отношении правильно объединил некоторые более мелкие группы. Так, среди деревьев он выделяет «шишконосные», т. е. хвойные. Среди трав, описав группы огородных овощей (преимущественно крестоцветные и зонтичные) и декоративных растений (употреблявшихся на венки и гирлянды), он почти точно выделяет наше семейство злаков, к которым причисляет пшеницу, полбу и ячмень, а также семейство бобовых, к которым относит горох, бобы, нут и прочие растения, имеющие плод в виде боба. Третья группа трав им выделена неудачно, так как он объединяет в ней просо и сорго, отрывая их от злаков, сезам, а также вообще растения, засеваемые летом.
В отношении морфологии и анатомии он совершенно правильно расчленяет растения на корень, побег и листья, выделяет мякоть («мясо») и волокнистые элементы, понимает роль жилок в листьях растений, но не всегда различает плоды от семян. Странным является то, что ни античная древность вообще, ни Феофраст в частности не имели представления о связи цветков с плодами растений, хотя, например, капрификация инжира и тогда широко применялась.
Если ему и не могли быть доступны тонкие процессы опыления и его последствий, понятые гораздо позднее Камерариусом и Кельрейнером в Петербурге (XVIII в.), то все же удивительно, что он не заметил связи между цветением и образованием плода. Основной причиной этой ошибки было то, что как его современники, так и он сам считали, что некоторые деревья и травы не цветут, но в то же время приносят плоды, а с другой стороны, тогда принимали за плоды некоторые образования на деревьях, например галлы, образующиеся на листьях вследствие укола насекомыми. А так как такие «плоды», естественно, никакой связи с цветками не имели, то отсюда ясна и причина такой ошибки. В отношении некоторых растений Феофраст колебался, цветут ли они или не цветут, и вообще он просмотрел цветение у растений, имеющих невзрачные мелкие цветки. Однако тут же мы встречаем исключения, так как он, например, замечательно тонко описывает строение сережек лещины, разбирая простым глазом их мелкие детали.