Как мы уже отметили выше, область к северу от Эллады он считает очень бедной. Попытки разводить близ Пантикапея (наша Керчь) столь милые сердцу эллина мирт и лавр окончились неудачей, хотя там в изобилии могут расти фиги и гранаты, требующие, однако, прикрытия на зиму. Зато он отмечает для Понта прекрасные яблоки и груши и называет из деревьев дуб, ясень, ильм и им подобные, замечая, что там все же нет пихты, алеппской сосны и вообще смолистых деревьев. Здесь заметно, что Феофраст имел больше сведений о Керченском полуострове, чем о южном береге Тавриды, где в изобилии растет сосна Pinus laricio, хорошо идут маслины и виноград. Говоря о винограде в Пантикапее (IV.19.13), Феофраст замечает, что он страдает здесь от морозобития, иописывает при этом выпадение снега в виде чешуек, видимых простым глазом, которые, однако, падая, тотчас тают, тогда как во Фракии падающий снег смерзается. Мы знаем, что теперь в Крыму, особенно в Керчи, снеговой покров лежит довольно долго, и мнение Феофраста надо скорее приписать недостатку знаний о Понте, так как нет никаких данных считать климат этой страны в его время более теплым.
В главе о морских растениях он живописно и правильно описывает водоросли Средиземного моря, Атлантического океана за Геркулесовыми Столбами и Персидского залива, впрочем, ошибочно относя к ним и живущие там кораллы.
Пространно он характеризует и растительность пресных вод — папирус, водяной лотос, тростники, уделяя особенное внимание изготовлению из них «языков» — эластических пластинок для флейты.
Последняя, IX книга Феофраста посвящена растениям, дающим смолы, ароматические и лекарственные вещества и яды, а также противоядия. Здесь он стоит выше предрассудков того времени и называет суеверием некоторые приемы, употреблявшиеся при сборе трав для лечебных целей.
С особенной подробностью он описывает некоторые ядовитые растения, невозмутимо излагает рецепты для приготовления ядов, отмечая особенно те, смерть от которых наступает быстро и безболезненно. Впрочем, эта книга возбуждает сомнение в принадлежности ее Феофрасту.
«Исследование о растениях» Феофраста представит интерес не только для ботаников, но и для лиц, занимающихся, историей науки, так как самые достоинства и недостатки наблюдения и мышления автора в исторической перспективе имеют свою ценность, показьшая нам состояние знаний, о природе античной Эллады.
Действ, член АН УССР А. И. Криштофович.
Феофраст и его ботанические сочинения
Сведения о жизни Феофраста сохранил нам Диоген Лаертий, живший, по всей вероятности, при Александре Севере (222—235 гг. н. э.) и его ближайших преемниках и составивший биографии целого ряда греческих философов. Книга Диогена — «Биографии философов», — компилятивная по характеру и написанная человеком, который не только был мало осведомлен в философии, но не отличался ни большим умом, ни писательским талантом, для нас ценна лишь по собранным в ней биографическим материалам: нашими сведениями о жизни Феофраста мы обязаны только Диогену.
Феофраст (370—285 гг. до н. э.).
Феофраст родился в 370 г. до н. э. на Лесбосе в городе Эресе. Отец его был хозяином валяльной мастерской и, судя по образованию, которое он дал сыну, человеком очень состоятельным. Феофраст начал заниматься философией уже у себя на родине, а затем, еще совсем юношей, приехал в Афины, где, по словам Диогена, «послушав Платона, перешел к Аристотелю». Последний явно выделял Феофраста из среды своих учеников: и умственная сила молодого человека, и его нравственный облик (Аристотель был внимателен и требователен к людям в этом отношении) делали его фигурой приметной. Из юноши вырабатывался настоящий ученый; интересы и рвение подлинного исследователя соединялись в нем с большим организаторским дарованием: он умел управлять и пользовался большим авторитетом не только среди учеников и слушателей Аристотеля, но и далеко за пределами этого ученого круга. У Авла Геллия («Аттические ночи», XIII.5) сохранился рассказ о том, как Аристотель, отказавшийся уже на склоне лет от управления школой, указал своим ученикам, которые просили его назначить им нового руководителя, на Феофраста. Кандидатов на это место было, повидимому, два: родосец Эвдем и Феофраст, уроженец Лесбоса. Аристотель велел принести себе родосского и лесбосского вина и, отведав того и другого, сказал, что родосское вино крепче, но лесбосское слаще. Аристотель знал, что делал, назначая Феофраста своим преемником: в течение 34 лет, пока Феофраст управлял школой перипатетиков, она достигла большого процветания. Под руководством Феофраста было около двух тысяч учеников. Он умел внушить уважение и к школе, и к себе, — и официальным властям, и афинскому населению. Именно он своим влиянием заставил афинян уничтожить закон Софокла, сына Амфиклида, который предлагал казнить всякого философа, который открыл бы свою школу без предварительного разрешения совета и народа. Все философы немедленно выехали из Афин. Отсутствие их было, однако, кратковременным: «афиняне», — рассказывает Диоген в «Биографии философов», — «лишили силы закон Софокла, его самого присудили к штрафу в пять талантов и разрешили въезд философам затем, чтобы Феофраст мог вернуться и находиться в своей среде».