– Рацион D-7? – спросил он, не оборачиваясь.
– D-7 с модификацией М-3, – ответил Джон. – Повышенное содержание протеина в вечерней порции. Улучшает структуру мышечной ткани.
– Ваша собственная разработка?
– Да. Утверждена региональной лабораторией три месяца назад.
Корпус кивнул, закончил осмотр и вышел из отсека. Дверь закрылась, и единица возобновила упражнения, как будто ничего не произошло.
– Прекрасно, мистер Слотер. Именно такое внимание к деталям мы ценим, – инспектор снял перчатки и бросил их в утилизатор. – Теперь покажите модуль С. Мы получили информацию о вашем… эксперименте.
Джон на мгновение застыл, затем кивнул и повел инспектора к самому дальнему корпусу. Модуль С был меньше остальных и использовался для особых проектов. Текущий эксперимент был санкционирован корпорацией, но Джон не ожидал инспекции так скоро.
По пути Корпус заговорил снова, его голос звучал задумчиво.
– Вы знаете, мистер Слотер, что происходит на ферме Уэстлейка?
– Нет, сэр.
– Конечно нет. Вы не из тех, кто интересуется сплетнями, – Корпус улыбнулся. – Уэстлейк был хорошим фермером. Не таким выдающимся как вы, но приличные показатели, стабильный результат. Был.
Он выделил последнее слово, и Джон понял – что-то серьезное случилось с его коллегой.
– Три дня назад мы обнаружили, что Уэстлейк саботирует собственное производство, – продолжал Корпус. – Выпускал единицы. Представляете? Просто… выпускал их. Открывал отсеки и позволял им уйти. Двенадцать единиц. Двенадцать! Продукта на сумму… – он покачал головой, – …колоссальную сумму.
– Это… необычно, – осторожно сказал Джон.
– Необычно? Это преступление, мистер Слотер. Преступление против общества, против всех нас, – Корпус остановился и посмотрел Джону прямо в глаза. – Знаете, что он сказал на допросе? Что они «выглядели несчастными». Единицы! Несчастными! Как будто они способны на сложные эмоции!
Джон молчал. Его лицо оставалось непроницаемым, но в голове промелькнула картина – глаза единицы из отсека B-32 во время вчерашнего сбора. Эта странная искра… Он отогнал воспоминание.
– Уэстлейк признан негодным для службы, – Корпус снова улыбнулся своей бумажной улыбкой. – Его переклассифицировали. Теперь он сам – единица. Поэтическая справедливость, не находите?
Джон кивнул, не выражая никаких эмоций. Они подошли к модулю С, и он приложил ладонь к сканеру.
– Биометрическая защита? – брови Корпуса приподнялись. – Серьезные меры.
– Проект важный. Повышенная секретность, – коротко ответил Джон.
Внутри модуля С было иначе, чем в остальных корпусах. Вместо стандартных отсеков – восемь специальных комнат с непрозрачными стенами. Система мониторинга более сложная, датчики повсюду. В центре помещения – контрольная панель с дополнительными экранами.
– Проект «Долгосрочный ресурс», – сказал Джон, активируя главный экран. – Экспериментальная программа по продлению срока эксплуатации единиц.
На экране появились графики и таблицы – показатели восьми единиц, содержащихся в специальных условиях.
– Стандартный протокол предполагает сбор в возрасте 25-30 лет, – продолжил Джон. – Мы пытаемся определить, возможно ли экономически эффективное содержание до 40-45 лет. Не для мясного производства, конечно. Для органов и репродуктивного материала.
Корпус внимательно изучал данные на экране.
– Интересно. И каковы предварительные результаты?
– Перспективные. Калорийность рациона снижена на 17%, но питательные вещества перераспределены. Физическая активность строго дозирована. Мы добавили определенные стимулы для поддержания базовых когнитивных функций.
– Стимулы? – Корпус нахмурился.
– Ничего опасного, – быстро сказал Джон. – Простейшие головоломки. Система вознаграждает их дополнительной порцией протеина за решение. Это поддерживает нейронные связи, что критично для качества органов в долгосрочной перспективе.
Корпус кивнул и подошел к одной из комнат.
– Покажите.
Джон активировал прозрачность стены. Внутри небольшой комнаты находилась женская единица, на вид около 35 лет. Она сидела за простым столом и складывала цветные блоки в определенном порядке. Её движения были медленными, но точными.
– Единица С-3, – сказал Джон. – Возраст 37.4 года. В эксперименте с самого начала. Показывает наилучшие результаты. Качество тканей на 92% соответствует стандартам молодых единиц. Репродуктивная функция сохранена.
Корпус наблюдал за единицей с явным интересом.
– Она выглядит… осознающей. Это не опасно?