- А как по мне, так отличный план, - и не думает он извиняться. - Я же знал, что он достанет билеты. Ну а моя дочурка, конечно, пригласит своего престарелого отца на премьеру.
- Ни за что! Теперь - ни за что!
- Как?! - обиженно сопит отец.
- А вот так. Найду себе спутника, который не будет нечестным образом меня использовать.
- Милая, - смеётся мой отец раскатистым басом. - Если ты найдёшь того, кто согласиться пойти с тобой на премьеру «Тоски», я благословлю вас не задумываясь. Я тебе уже говорил, что первый раз в оперу меня привела твоя мама?
- Тысячу раз, пап. И кстати, Йорн сказал, что прижал Глена «Униклоном».
- Пф-ф-ф! Да это как пугать бабу толстым хр..., - он виновато покашливает, передумав заканчивать свою фразу. - В общем, ты большая девочка, всё поняла.
- Да, как ежа голой задницей.
- Точно, точно. Но в выходные я тебя всё равно жду.
- Обязательно, пап, - я вешаю трубку, не прощаясь.
И на что я только надеялась, когда звонила отцу? Думала, он признает, что был не прав? Ага, держи карман шире.
А когда решила поквитаться с Хантом? Ведь явно была не в своём уме.
Йорн Морган попытался использовать меня в первый же день. Дайсон узнал, что я устроилась в «Морган & Хант» и тоже не оставит в покое. Сколько времени понадобится Эйверу Ханту, чтобы вывести меня на чистую воду? Наверняка и он уже всё знает.
Надеюсь, он хоть не позволит Картеру подписать убийственный контракт с «Хиттоном». И на этом мою недолгую карьеру его секретаря, возможно, мне стоит считать оконченной. Вряд ли ему нужны связанные со мной проблемы.
Жаль, что не получится приучить его к кофе с зефиром. Где-то в моих дневниках я, возможно, по ошибке записала, что он его любит так, как готовила его мама.
Но не хочу сейчас нарываться. Если он вернётся злой, точно с треском меня уволит. А это пока не входит в мои долгосрочные планы.
Беру свою сумку и вызываю лифт. В конце концов, обед никто не отменял.
Позволю себе пончик. Заляпаю пудрой свежую газету. Проветрю мозги. Подумаю в одиночестве.
Эх, зря я не отсудила у Дайсона его бультерьера. Свинопёс хоть избалованный и носит гордую кличку Нарцисс, но он один никогда не пытался меня использовать.
И вечером дома ждал бы хоть кто-нибудь, с кем всегда можно поговорить.
Он выслушает и не станет перебивать. И в чём бы ты ему ни призналась - не упрекнёт. А ещё не изменит, не бросит, не будет навязывать своё мнение. Согреет, промолчит, оближет и понимающе вздохнёт.
14. Эйвер
- Не понимаю, Роберт, зачем ты тратишь на меня деньги, если документы подписываешь, не посоветовавшись с юристом, - вхожу я в просторный офис Роберта Картера как раз в тот момент, когда он заносит дорогую ручку над договором, как меч, на который собирается броситься грудью. А довольный Адам Хиттон улыбается, готовый принять его добровольную жертву.
- Я привык думать самостоятельно, Эйвер, - поднимает Картер благородное лицо старого вояки с лучиками морщинок у глаз. И вселенская усталость в его взгляде, появившаяся после года разочарований и неудач, не оставляет сомнений: он прекрасно осознаёт самоубийственность этого контракта. Просто не перекладывает на меня ответственность за своё решение. Он устал бороться. Только я не устал.
- Рад тебя видеть, - короткий вздох, как короткая отсрочка казни, что отложена, но не отменена. Роберт встаёт, чтобы пожать мне руку. - У меня как раз есть несколько заданий для тебя, Эйвер.
- Только сделка с «Хиттоном», видимо, в этот список не входит.
- Нет, - Картер обречённо опускается обратно на стул, пока с выбритого до синевы лица Адама Хиттона улыбка сползает как пена под струёй воды.
- А жаль, - подхожу вплотную к массивному столу. - Иначе бы ты знал, что Адам редко вкладывается ради долгосрочной перспективы, что бы он тебе ни обещал. Ему нужна прибыль здесь и сейчас. Правда, Адам? И сколько отелей Роберта соответствуют твоим запросам?
- Будь добр, объяснись, Эйвер, - постукивает Картер по столешнице из альпийского дуба не пригодившейся пока ручкой. - И если собираешься соврать сделку из обиды, что я не поставил тебя в известность, то это лишнее.
- Нет, Роберт, какие обиды. Профессиональная этика не позволяет мне оспаривать решение клиента. Но как твой друг, я не могу молча смотреть, как ты подписываешь смертный приговор.
- Эйвер, ты не прав, - мягко, снисходительно, прямо-таки по-отечески возражает Хиттон, лениво развалившись в кресле. - Сделка честная. Условия устраивают обе стороны.