Шум, крики, грохот, а затем - нечеловеческий вой, отвлекли Арнольда от размышлений.
Он недовольно нахмурился: что там снова происходило? И почему ему опять мешали?!
«Фея, - вспомнил он и уже привычно скривился: в его замке теперь живет молодая бестолковая фея, чтоб ее дварфы навечно под землю забрали. - Я ее убью. - Пообещал он сам себе, поднимаясь из удобного, мгновенно принимавшего форму тела кожаного кресла.
- Денег не пожалею. А за ней и Марка! Нашел, кого в дом приводить!».
И вместо того, чтобы в тишине и покое обдумать, а потом и решить очередную сложную проблему герцогства, а затем заняться истреблением нежити, Арнольд широким шагом решительно направился к выходу из спальни. Настроение было боевым, и больше всего на свете Арнольд мечтал придушить одну наглую заносчивую фею. Прямо-таки картинки ее мучительной и длительной казни представлял себе. Со всеми подробностями, смакуя с наслаждением каждую деталь.
А потом он вышел из длинного полутемного коридора в широкий просторный зал и остолбенел: посередине зала, на густом ворсистом ковре, растекся лужицей его верный трарг, тварь из самой Бездны, и, словно щенок, урчал от удовольствия. А рядом с ним сидела на присядках фея. Она чесала его под треугольной мордой, приговаривая:
- Ну все, все. Все хорошо. И нечего было рычать.
Челюсть Арнольда с грохотом упала на пол.
Человечек, которого мужик во дворе назвал Марком, с почтением проводил Виту до самой двери в одну из комнат на втором этаже, выдал негромко: «Ваши покои, многоуважаемая Веточка», - и быстро ретировался.
Вита скептически хмыкнула, но за посеребренную ручку с головой улыбавшегося кота решительно потянула, грязной рукой, правда. Зашла, внимательно огляделась, прошипела под нос несколько особо витиеватых и довольно грязных ругательств. Если это и был розыгрыш, то уж слишком мудреный.
Широкая просторная комната с высокими потолками воображение роскошью не поражала. Здесь не было того шикарного интерьера, что обязательно присутствовал в различных женских романах, сюжеты которых изредка восторженно и в подробностях пересказывала равнодушно слушавшей Вите любившая такие книги мать. Кровать у стены, относительно широкая, достаточно вместительная, чтобы спать вдвоем, рядом, справа, невысокая тумбочка с тремя аккуратными выдвижными ящичками, потом - окно, почему-то на половину стены, плотно занавешенное шоколадного цвета тюлем, у другой стены - высокий платяной шкаф, настенное зеркало круглой формы в позолоченной раме, небольшая дверца, ведущая непонятно куда. Справа от кровати, на стене, полки, пока что совершенно пустые, под ними - как и ожидалось, туалетный столик, тоже пока соершенно пустой, и зачем-то -два напольных растения типа пальм, в деревянных напольных кашпо. С одной стороны от кровати, на густом ворсистом ковре, полностью покрывавшем пол, были расположены два высоких удобных кресла. И ни малейшего следа техники, старинной или современной. Ничего, что подсказывало бы, что происходившее с Витой не являлось розыгрышем.
- Госпожа, - послышался робкий писк за спиной, - ванна для вас готова.
Вита медленно повернулась - писк ожидаемо перешел в полузадушенный хрип. Миловидная худенькая девчонка лет семнадцати-восемнадцати, одетая в длинную закрытую темно-серую форму, с чепцом на каштановых кудрявых воосах, плавно осела на пол, не сводя с Виты насмерть перепуганного взгляда.
- Что? - удовлетворенно хмыкнула Вита. - Страшно стало от моего шикарного вида? Да не съем я тебя, не трусь. Куда идти?
Как оказалось, ванной здесь называли широкий железный чан, довольно вместительный на первый взгляд, к которому вела деревянная лестничка на три ступеньки. Стоял чан в соседней комнате, доступ в которую был как из коридора, так и из выделенной для Виты спальни.
Девчонка выходить из комнаты с чаном наотрез отказалась, упорно бормоча что-то про свою работу, наказание от хозяина и прочую непонятную чушь. Вита, всегда мывшаяся самостоятельно, раздраженно нахмурилась:
- И как ты себе это представляешь?
- Госпожа, - жалобно взмолилась девчонка, продолжая перепуганно смотреть на Виту. -Прошу! Меня накажут!
Вита вспомнила злобного мужика во дворе, помянула недобрым словом сквозь зубы всю его многочисленную родню до седьмого колена и попыталась снять платье.
- Крылья сложите, госпожа, - тихонько пискнула служанка.
- Какие, нафиг, крылья? - не вынесла издевательства Вита. Платье упорно не снималось, за что-то зацепившись на спине.