Когда отец Годвин узнал, на что согласилась любимая ученица, он очень сокрушался. Даже ездил на соседний Мейнленд, чтобы переговорить с епископом и указать на преступность подобного поступка. Но кто стал бы слушать приходского священника, когда епископ во всем старался угодить могущественному вождю сильного шотландского клана! Оркнеи были диким, обособленным миром, где, несмотря на то что христианство давно пустило корни, бытовало немало старых языческих обычаев. И продажа женщин не считалась здесь чем-то предосудительным, если сама женщина не проявляла непокорство и была не прочь принадлежать купившему ее человеку. А Мойра была не прочь.
— Мне будет очень не хватать тебя, малышка, — негромко произнес отец Годвин, понимая всю бесцельность своих увещеваний.
Мойра быстро заморгала и отвернулась. Она лишь изредка открыто проявляла свои чувства. В этом она была вся в свою мать Нору.
— Я тоже буду скучать по вас, отче, — произнесла она через миг срывающимся голосом. — Но если вы желаете мне добра… то поймете, что уехать с Гектором Роем на большую землю для меня благо. Моя мать говорит, что, когда женщина находится под защитой сильного и могущественного мужчины, она может чувствовать себя спокойной и счастливой, даже не испытывая к нему любви. Ведь любовь переменчива и обманчива. Вы венчали тут многих, но вряд ли можете сказать, что все, кто выбирал себе пару по зову сердца, счастливы. И если я останусь… Разве будет лучше, если меня завалит на верещатнике грубый юдаллер[5] Рольф или я стану женой самовлюбленного вертопраха Бранда и проживу с ним жизнь в такой же бедности, как и моя мать с рыбаком Эриком?
— Но ведь Нора ранее хотела, чтобы ты ушла в монастырь…
— А кем я буду в обители? Служанкой-послушницей? Сколько лет, учитывая мою бедность и низкое положение, мне предстоит мыть полы и выносить бадью с нечистотами за монахинями, прежде чем они удосужатся допустить меня к постригу? А вот Гектор Рой сразу богато одарил нас. Видели бы вы, какой невод он привез моему отчиму Эрику! Из настоящей веревки, а не тот, что был у нас из стеблей вереска и кусков выброшенных морем канатов. А подаренное им одеяло из крашеной шерсти! Настоящий алый цвет! В нашем скио[6] сразу будто стало светлее, когда его развернули. А какую пелерину из шкурок морских котиков преподнес мне Гектор Рой! Мягкую, пятнистую, с длинным ворсом. Вы ведь знаете, что такие шкурки простолюдинам не позволено иметь и их носят только юдаллеры или люди епископа. А теперь и я могу! И Нора уверяет, что Гектор Рой подарит мне еще немало таких, что у меня будут и прекрасные одеяния и даже украшения. О, я хочу поехать с ним! Хочу выбраться из нищеты и повидать большой мир!
Что мог на это ответить бедный священник с забытого острова? Только одно:
— Мойра, но ведь ты совсем не любишь этого толстого старого шотландца…
Девушка сердито топнула ногой.
— Что такое любить? Мать говорила, что любовь делает женщин глупыми и зависимыми. Они становятся бесправными рабынями тех, кого полюбили. Да она и сама…
Но тут девушка осеклась, словно испугалась сболтнуть лишнее.
Она бережно отложила большую книгу, которую читала, поднялась и, закинув руки за голову, сладко потянулась. Ее стан выгнулся, маленькие округлые груди поднялись, широкие рукава дерюжного платья сползли, обнажая локотки. И столько потаенной чувственности было в этом движении, что отец Годвин смутился и отвел глаза. Пожалуй, он понимал вождя Маккензи, потерявшего голову от фейри острова Хой. Дай Бог, чтобы он и впрямь был добр и покладист с этой своевольной девушкой.
Священник медленно поднялся и направился к входу в часовню.
— Отче Годвин! — окликнула его Мойра. — Разве вы не благословите меня напоследок?
Не поворачиваясь, он покачал головой.
— Нет. На подобное я не стану тебя благословлять.
Он скрылся за углом, и девушка осталась одна. На какой-то миг ей стало страшно. Она уезжает без напутствия человека, такого доброго и чистого, столько сделавшего для нее. Но потом Мойра решительно вздернула подбородок и выпрямилась. Ну и пусть!
Скоро отец Годвин ударит в колокол, призывая на службу своих прихожан. Если они придут. Ибо в такой ясный майский день мало кто думает о грехах. Хочется мечтать о будущем, строить планы или же, довольствуясь тем, что океан ныне тих и спокоен, уйти на промысел сельди. Отчим Мойры Эрик тоже ушел этим утром в море, и девушка гадала, удастся ли ей попрощаться с ним до того, как за ней приедет Гектор Рой. А священник… Что ж, она устроит свою жизнь и без его благословения!