— Босэан! — клич крестоносцев привычно сорвался с моих уст, и кинувшийся было на меня разбойник вдруг заголосил и метнулся прочь.
Ну не гнаться же за ним, в конце концов? Я отступил назад и носком сапога сбросил с тела женщины упавшего негодяя. Рванул его за шиворот к себе, но рядом уже слышались шаги, и мне ничего не оставалось, как ещё одним пинком отправить эту тварь в проём пылающего дома.
Я стремительно обернулся — и мой меч принял на себя удары трёх клинков одновременно. Эти парни и в самом деле не воины — полагаются на силу, а не на умение. Я сделал несколько ложных выпадов, уклонился и снова почувствовал, как мой меч задел живую плоть, но тут же перехватил чью-то руку и налобником шлема с силой ударил в оскаленную личину, а когда противник обмяк, оттолкнул его от себя.
И наконец-то один из нападавших оказался стоящим противником. А я-то уж было решил, что эти «чёрные капюшоны» горазды воевать только толпой. Этот парень с ходу нанёс такой удар, что мою правую руку спас только наруч из бычьей кожи, усеянный бляхами. Боль, однако, прострелила все мышцы до плеча, и я чертыхнулся, перебросил меч в левую — для меня почти несущественно, какой рукой рубить, — и коротким хлёстким движением вогнал остриё клинка прямо в дыру капюшона, изображавшую рот, повернул и рванул к себе.
Я и глядеть не стал, как он оседает, потому что тот мерзавец, которого я отправил в огонь, как раз с воплями вывалился оттуда, и пришлось насадить его на острие, как жука на булавку.
Ну, кто там ещё?
Но меня больше не трогали. Зато Эдгар, позаимствовав чей-то меч, дрался с нечеловеческой яростью — полуголый и окровавленный, словно только что из преисподней.
— Босэан!!!
Ну это уже я его раззадорил.
Неожиданно с фланга с мечом наперевес к нему с визгом кинулся тот самый мальчишка в оранжевой накидке. Эдгар едва успел отразить удар противника и поднырнуть под меч мальчишки. Но при этом он нанёс «оранжевому» такой удар головой, что тот выпустил меч и кубарем покатился по склону.
Я решил, что с ним покончено, но нет — «оранжевый» начал подниматься. Я шагнул было к нему, но поскользнулся на влажной от крови траве, и, пока ловил равновесие, «оранжевого» уже тащил к берегу один из «чёрных капюшонов». Внизу он швырнул мальчишку в лодку и с разбегу оттолкнул её от берега.
В этот миг в пылающем доме рухнули стропила. Сноп искр взвился на добрую сотню футов в небеса, озарив всё вокруг. Когда я снова взглянул на лодку, она быстро удалялась в темноту. «Оранжевый» понуро сидел, а второй работал шестом как заправский перевозчик.
Но знаете, что меня поразило в тот миг? Из-под капюшона «оранжевого» свисали длинные тёмные косы!
Но будь он хоть трижды женщиной, не пускаться же мне за ними вплавь. Вместо этого я бросился туда, где оставил свой арбалет.
Проклятье! Пока я успею взвести пружину, они уплывут. Зато рядом валяется труп, в спине которого торчит знакомая рукоять. Я вырвал свой нож, поспешил к берегу и в самый последний миг успел метнуть клинок.
Зашуршал рассекаемый воздух, и тот, что орудовал шестом, с воплем рухнул.
Куда же это я угодил, ведь расстояние настолько велико, что нож был совсем на излёте?
Так и есть — этот парень орал, хватаясь за задницу. Ну что ж, теперь ему придётся надолго забыть о верховой езде.
Я оглянулся как раз тогда, когда Эдгар добил своего. Хрястнуло. Я узнал этот звук разрубаемых костей. Может, Эдгар и погорячился, ведь этого надо было взять живым, чтобы допросить. Но и у него, и у меня сработала приобретённая за годы стычек с сарацинами привычка разить только насмерть. Да и не в себе Эдгар был, иное его волновало. Спотыкаясь, опираясь на меч, как на трость, он поспешил туда, где в отсветах горевшего дома сгорбившись стояла его женщина. Диво, что она вообще смогла подняться, ведь не всякая и устоит после того, как так распяли. Иной раз и сухожилия рвутся, кости вывихиваются. Эта же поднялась. И ещё я заметил, как она отшатнулась от подскочившего к ней Эдгара.
— Только не трогай меня. Иначе я умру.
Я отвёл глаза. Даже на трупы, валявшиеся там и сям, было легче смотреть, чем на этих двоих. Бродя среди поверженных «чёрных капюшонов», я убедился, что вряд ли кому из них понадобится священник, а заодно подобрал свои метательные ножи и арбалетный болт. Увы, после всех моих мытарств этот болт оставался у меня последним, и пока не приходилось надеяться на встречу с мастером-оружейником.