Первая операция Родриго-младшего, которая была организована через фонд помощи детям, больным несовершенным остеогенезом (именно он получил самое крупное в своей истории пожертвование с указанием, на кого должна быть потрачена половина анонимного взноса), прошла успешно, намечалась вторая.
– Ты довольна? – спросил Илья Сашу, и та обратилась к нему:
– Не отвечай вопросом на вопрос, пожалуйста!
Илья поцеловал ее, и Саша призналась:
– Выходит, эти эксперты – самодовольные павлины! Таких не проучить грех.
– Значит, довольна, – констатировал муж, а Саша, погладив его по намечающейся лысине, заметила:
– Довольна тем, что у малыша Родриго все в порядке.
Илья добавил:
– И у двух других малышей, которых тоже прооперировали на деньги от Кампендонка.
И вопросительно добавил:
– Значит?
Саша чмокнула его и ответила:
– Значит, надо ломать голову над провенансом для второго Кампендонка, Шагала и Франца Марка. Только не всех сразу, а по очереди, с паузами. Но проблема в том, что я не могу вечно играть герцогинь да графинь – равно или поздно этот трюк перестанет действовать. И вот я думаю: нам нужна долгоиграющая стратегия создания солидного провенанса и устойчивая инфраструктура сбыта. Но как ее создать?
Незваный гость явился без предупреждения – когда Саша открыла дверь, в которую позвонили, то увидела перед собой худого пожилого мужчину с пушистыми усами и проницательными светло-синими глазами, в добротном костюме и фетровой шляпе: кто сейчас из мужчин носит шляпы?
– Мадам Александра Каблуков? – спросил он по-французски, но с явным немецким акцентом. – Меня зовут Хорст Келлерманн, разрешите войти?
Кто такой этот Хорст Келлерманн, Саша понятия не имела, ибо видела этого солидного, однако строго взиравшего на нее господина впервые.
В душу закрались неприятные предчувствия.
– Чем я могу вам помочь? – поинтересовалась она, а гость усмехнулся.
– Думаю, не вы мне, а я вам! Могу ли я видеть и вашего супруга, месье Илью Гогурина?
Саша сообщила мужу, который творил у себя в мастерской, о визите странного посетителя.
– Хорст Келлерманн? Гм, что-то знакомое, но не могу вспомнить. Однако уверен, что имя это я уже где-то слышал.
Саша предположила:
– Основателем герцогского рода де Вальми тоже был маршал Келлерманн, не так ли? Может, родич нашей герцогини?
Родич-адвокат, пришедший к ним с благой вестью, что шато со всеми раритетами по тайному завещанию герцога и герцогини досталось им?
Нет, не досталось: все между собой поделили алчные дети от первого брака покойного герцога, и всю коллекцию не так давно пустили с молотка.
Илья, переодевшись, спустился вниз, где гость забавлялся с ползавшим среди исчерканных листов бумаги и цветных карандашей Иваном Ильичом.
– Какой у вас прелестный сынок! Увы, у меня одна падчерица, которая обладает таким кошмарным характером, что ей можно только пожелать никогда не становиться матерью…
Пожав Илье руку, гость заметил:
– Вы писали маслом?
На ладони у Ильи остались разноцветные брызги.
Илья, чуть смутившись, ответил:
– Да, я же художник…
Воцарилось молчание, и гость наконец произнес:
– Вы, естественно, задаетесь вопросом, отчего я нарушил идиллию вашей небольшой, но, сразу видно, крепкой семьи? Мать, отец, сынок.
Иван Ильич все совал гостю свой исчерканный «шедевр», а Саша нежно отодвигала сына в сторону – в самом деле, зачем этот месье Келлерманн появился у них?
– Охотно объясню, причем не буду ходить вокруг да около. Мне известно, что вы подделали полотно Генриха Кампендонка «Ковьелло и Мирандолина», и, как предполагаю, не только его. Кстати, над чем вы трудитесь на сей раз?
И Келлерманн с тонкой усмешкой уставился на запачканную краской руку Ильи.
Тот вскочил на ноги – и, явно растерявшись, опустил руки, даже не зная, что сказать, хотя надо было изобразить возмущение, проявить гнев, в конце концов, послать гостя ко всем чертям.
Но вот пошлешь, а он отправится в полицию – что тогда?
Саша, видя растерянность мужа, которая только свидетельствовала об их вине, взяла нить разговора в свои руки.