А был уже вечер.
– Ну, пусть приезжают, я им тоже кофе приготовлю. Думаешь, в «Ваню Гога» позвать стоит?
Девушка столь же сипло продолжала:
– Они за деньгами приедут.
Илья охнул.
– Черт, ну да, как я мог забыть! Сколько они хотят за услуги? Тысяч десять долларов? У меня около двух с бабкиного наследства осталось. Черт, что же делать…
Десять тысяч. Не десять, а в десять раз больше.
– Они хотят сто. Тысяч. Долларов. Наличными. Завтра в девять утра.
Шумно втянув носом воздух, Илья заявил:
– Ну уж нет, это грабиловка какая-то! Столько их услуги не стоят!
Саша прервала его:
– Стоят. Я была готова заплатить изначальную цену, но…
Она заплакала.
Ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и поведать Илье всю историю.
Потому что о Федоре он не имел ни малейшего понятия.
Она как раз завершила свой рассказ, как прибыл чудо-доктор.
Наблюдая за тем, как он измеряет пациенту давление, проверяет рефлексы и меняет повязки, Саша подумала, что чудо-доктор превратится в монстра-доктора, когда она ему скажет, что платить нечем.
– Отличненько! Я завтра опять часиков в семь заеду, устроит? И вот еще что…
Он протянул Саше бумажку, на которой была написана сумма.
С учетом ее капиталов, хранившихся в банковской ячейке, проблем никаких не было.
Не было бы, если бы эти капиталы у нее имелись.
Но их не было.
Так откуда она возьмет почти тысячу долларов для оплаты услуг чуда-доктора?
Илья сам проводил доктора и, закрыв дверь, мрачно сказал:
– Я займу! Знаю одного человека, точнее, не сам, но знаком с тем, кто его знает. Сто тысяч для него не проблема.
– Нет! – закричала Саша. – Под грабительские проценты, так что через месяц надо будет вернуть двести?
Илья кивнул, теребя бороду.
– Ну, что-то в этом духе, да. Но другого выхода у нас нет. Потому что взять под «Ваню Гога» кредит не получится, за него мало что дадут, он же хоть и посещаемый и прибыль приносит, но не шикарный ресторан, а забегаловка для своих. Да и место мы арендуем, что еще закладывать, старую мебель или мои картины на стенах? А если и дадут, то надо же показывать, упрашивать, обосновывать…
Картины на стенах…
– Ты останешься здесь, а я поеду в «Ваню Гога» и кое-что привезу! – заявила Саша, а Илья непонимающе спросил:
– Но что?
Ну конечно же, подлинник «Коней на водопое в желтом пруду» Петрова-Водкина.
Именно его она и презентовала шефу, который уже без десяти девять вошел к ней в квартиру.
– Наличности нет, но эта картина стоит намного больше. Вы же слышали о случившемся с известной галеристкой, которая продала московскому банкиру поддельного Петрова-Водкина? Причем за почти два миллиона долларов. Так вот, это оригинал.
Ну да, что она могла еще предложить в качестве уплаты по счету?
Шеф, ковырнув ногтем картину (отчего Сашу передернуло, но замечания ему делать она не стала, уж слишком зло смотрели заполонившие квартиру подчиненные шефа), произнес:
– Кто гарантирует, что это тоже не подделка, а оригинал?
Саша запальчиво заявила:
– Любой эксперт! Это подлинник, берите, он ваш!
Шеф явно не торопился забирать Петрова-Водкина.
– Как она оказалась у вас, не спрашиваю, хотя было бы весьма интересно узнать. Но если подлинник купил этот московский банкир, то картина ему и принадлежит, ведь так?
Выходило, что так.
– Он миллиардер и в списке «Форбс», потерю двух миллионов переживет.
Нехорошо, конечно, распоряжаться чужим имуществом, но банкир и в самом деле может прожить и без «Коней», тем более что у него полно других картин периода русского авангарда.
А вот она с Илюшей – нет, не проживут.
Даже не выживут.
Усмехнувшись, шеф заявил:
– Думаю, он так не считает. Картина, выходит, краденая. И какой резон мне с этим связываться?
Саша быстро возразила:
– Два миллиона – это в двадцать раз больше ста тысяч, ведь так?
Шеф ответил:
– Два миллиона на аукционе, но не в том случае, если продавать по черным каналам. И вообще, картину сначала должен осмотреть человек, который знает в этом толк.
Ага, клюнул!
– Да хоть два. И он вам подтвердит, что вы просто озолотитесь на этом Петрове-Водкине. У вас его даже по черным каналам меньше чем за миллион не возьмут. А миллион – это в десять раз больше ста тысяч, так ведь?
Илья, сидевший на диване и участия в их разговоре не принимавший, только хлопал глазами и теребил бороду.