Илья, все же изловчившись подойти сбоку, быстро поднял с пола нож и вонзил в картину, которую пыталась спасти от него Саша.
– Но это же, согласись, не «Мона Лиза»!
И, уничтожив все, что так бешено создавал, удовлетворенно заявил:
– Вот теперь можно начать.
– Что начать? – спросила встревоженно Саша: не хватало, чтобы депрессивное состояние к мужу вернулось и он снова впал в уныние. Но, судя по его сияющему виду, это было далеко не так.
– Разработку собственной концепции: не попытку копировать или комбинировать уже имеющееся, а способ создать свое собственное, уникальное и оригинальное!
Но с этим, как показало время, были проблемы: все, что Илья, резко снизивший темпы работы, переносил на холст или бумагу, было всего лишь очередной вариацией его предыдущих работ.
Но он не унывал, усилил и без того плотное общение с обитателями виллы Арсон и пытался нащупать свою стезю.
Саша же чувствовала: даже эта изнурительная и, кто знает, может, в итоге и бесплодная работа по поиску своего эксклюзивного пути в мире искусства ей недоступна, ведь у нее вообще не было никакого пути.
Но это, как ни странно, ее не угнетало и не печалило.
Тусуясь со всеми на вилле, она очень расширила свой кругозор, многое узнала, многое пересмотрела.
Пусть они творят, а она станет гениальным критиком: для этого тоже талант нужен!
В августе на вилле были каникулы, как и по всей Франции, и Саша и Илья на взятом напрокат автомобильчике с откидным верхом отправились в путешествие: особой цели не имелось, в их распоряжении были целых пять недель, и они хотели познакомиться с Францией поближе.
Увидели на своем пути они многое (порт Марселя, папский дворец в Авиньоне, акведук в Монпелье, Смерть с Косой на кладбище в Бордо, Музей изящных искусств в Нанте), но более всего поразил Сашу дикий пляж в Бретани, в окрестностях Лармор-Плаж, со стороны Бискайского залива. Погода в тот вечер была ветреная, пасмурная, хотя дождя и не было, в лицо били соленые брызги, вода, переваливаясь и шипя, походила на расплавленное темное стекло.
Подставив лицо ветру и океану, Саша, стоя на заросшем, диком берегу с Ильей и крепко держа его за руку, поняла, что с этой необузданной стихией, неукротимой, зловещей и внушающей трепет, ничто не может сравниться: ни лазурное теплое море в Ницце, ни живописные деревушки Жеводана, ни мощь и нарочитая, несколько приторная романтика Парижа.
Эти волны, которые могли бы, будь ветер сильнее, попросту смыть их, да так, что никто и никогда бы не нашел их тела, были подобны вдохновению и таланту: накатывая, они терзали камни прошлого, каждый раз образуя уникальный пенистый узор будущего.
Может, поэтому и Илью, и ее саму так тянуло к этим сумрачным водам?
А потом здесь же, на берегу, они занимались любовью – столь же дикой и необузданной, как и стихия, бушевавшая вокруг них.
В сентябре все пошло своим чередом, а в октябре Илья сказал:
– Знаешь, мне ведь поступило предложение.
– Какое? – спросила с бьющимся сердцем Саша, и муж ответил:
– Мне предлагают двухгодичный контракт в качестве модератора семинаров и ассистента по организационным вопросам на вилле.
Предложение было лестное, тем более что оно позволяло им остаться в Ницце на два последующих года.
Питер Саша любила, причем очень, но с ним было связано так много трагических и неприятных воспоминаний…
Да и не возвращаться же им в «Ваню Гога», который к тому же больше Илье и не принадлежал.
Ницца была как мечта: о прорыве в искусстве, о гениальной идее, о шедевре, которым удастся восхитить весь мир.
Конечно, не о ее прорыве, идее и шедевре, а о прорыве, идее и шедевре Илюши.
Но что-то ни прорыв, ни идея, ни тем более шедевр пока что не появились.
– Гм, неплохо, конечно, но я думала, что у тебя будет своя персональная выставка или…
Илья, обняв ее, ответил:
– Я уже дал согласие. Потому что никакой персональной выставки у меня, естественно, никогда не будет. Лучше бы у меня вовсе не было таланта, а то есть, но немного и вообще не в той сфере!
Ну да, не будь и вовсе, тогда бы Илюша был как она – и его бы точно не пригласили на виллу Арсон.
– А вот с местной публикой работать у меня получается, и мне это нравится. Может, от них чего-то и почерпну. Так что пойду в преподы и ассистенты по организационным вопросам, то есть стану «мальчиком на побегушках», раз нового Петрова-Водкина из меня не получилось!