– Гм, дельная мысль! Только вот куда я документы со всеми номерами сунул?
Они перерыли весь автомобиль, но ничего так и не нашли.
– Наверное, я их на столе оставил, – произнес виновато Илья, и Саша, не в состоянии успокоить сына, вспылила:
– Наверное, да. Может, в Ниццу смотаешься и привезешь?
Муж виновато заморгал, и Саше стало его жаль.
– Извини, я не права. Просто уже вечер, ребенок проголодался и устал, да и нам бы неплохо где-то заночевать. Так, держи Ивана Ильича, я спрошу у них, где мотель. Или пусть кто-то смотается и купит нам запаску, мы заплатим!
Сбоку раздался вежливый женский голос на витиеватом французском:
– О, если вы не соблаговолите отвергнуть мою, без сомнения, неуместную просьбу, то я бы могла подержать вашего очаровательного малыша!
Обернувшись, Саша заметила пожилую даму в розовом костюме от «Шанель», с непомерно белым и непомерно крупным жемчугом вокруг утянутой пластическими хирургами шеи и в мочках ушей: остановившись на заправке напротив них, она сидела в огромном темно-зеленом «Ягуаре» и явно подслушала их разговор.
Только вот говорили они на русском.
– Вы нас поняли? – спросила Саша по-русски, а дама на не менее витиеватом русском ответила:
– Не серчайте на меня, милочка! Я не возжелала вызвать ваш гнев, однако не могла удержаться, заслышав русскую речь и завидев ваше бедственное положение. О, какой чудный малыш!
Она приблизилась к ним, улыбаясь, склонилась над Иваном Ильичом – и тот, вопивший на всю заправку, вдруг разом прекратил орать и с нескрываемым любопытством уставился на явно богатую даму, лихо управлявшую «Ягуаром» без шофера.
Дама же срывающимся голосом спросила:
– Верно ли мое дерзкое предположение, что вашего малыша зовут Иван Ильич?
Саша подтвердила, что да, верно, и тут заметила, что по щекам дамы, покрытым толстенным слоем макияжа, текут слезы.
Водительница «Ягуара» произнесла:
– Прошу покорнейше извинить мою сиюминутную слабость, однако ваш сын… Он так похож на моего братика, которого также звали Иван Ильич и который умер – из-за меня.
Сказала она это совсем тихо, практически еле слышно, и Саша поняла: эта обладательница костюма от «Шанель» и небывалого жемчужного ожерелья страдает.
В этот момент к ним почтительно приблизился работник заправки, который, едва ли не поклонившись, протянул даме ее перчатки и заискивающе произнес:
– Мадам герцогиня, вы их забыли.
Как он ее только что назвал – действительно ли мадам герцогиня? Саша была уверена, что не ослышалась.
– Ах, милейший, вы крайне любезны. Вот, держите!
Она извлекла из сумочки, конечно же также от «Шанель», стофранковую купюру.
И это в качестве чаевых за то, что работник заправки принес ей перчатки?
Эта сценка разрядила обстановку, и та, к которой обращались «мадам герцогиня», взяв себя в руки (хотя в глазах еще стояли слезы), покосилась на пробитое колесо их автомобиля.
– Вам, если разрешено мне будет заметить, требуется помощь.
– Да, это так… – подтвердила Саша, сделав короткую паузу – она действительно раздумывала, стоит ли добавлять «…мадам герцогиня».
Не добавила.
– А также вашему очаровательному малышу, Ивану Ильичу, явно требуется отдых и новая пеленка!
Ну, почти угадала: отдых и новый памперс.
– Да и вам, мои дорогие, нужен отдых…
Ну, хорошо что хоть не новый памперс!
– А с техническим обслуживанием здесь, надо отметить, дела обстоят весьма и весьма дурственно… Хотя сама не сталкивалась, но мне говорили…
Еще бы, ведь, похоже, жители окрестностей были готовы на все, лишь бы угодить мадам герцогине.
А она что, в самом деле носительница этого пышного титула? Саше пришла на ум Герцогиня из «Алисы в Стране чудес», которая считала, что в случае «когда ребенок твой орет часов по восемь с третью, ну как его не угостить дубиной или плетью?».
Тут, как назло, Иван Ильич подал голос и снова принялся орать, и мадам герцогиня, протягивая к нему руки в перстнях, произнесла:
– Разрешите мне? Меня дети любят, хотя своих у меня, увы, нет…
А что, если эта герцогиня придерживалась касательно воспитания орущих детей точно таких же принципов, что и та, что из сказки Льюиса Кэрролла?
Но, о чудо, стоило только особе в костюме от «Шанель» взять малыша на руки, как тот, вертя головой и хлопая глазами, тотчас затих и даже стал улыбаться.
Более всего Саша опасалась, как бы он не испортил шикарный дизайнерский костюм мадам герцогини, сходив на нее по-маленькому.