А то, кто знает, и по-большому.
А то им, чтобы компенсировать загубленный наряд, придется не одного, а двух Петровых-Водкиных подделывать!
Или даже двух с половиной?
– Вы проездом из Ниццы? У вас номера тамошние. Ну что же, разрешите пригласить вас и Ивана Ильича в гости в наш домик – в себя придете, поужинаете, а автомобиль вам починят, я распоряжусь!
Ну да, в местности, где никто не торопился к ним на помощь, видимо, одного изгиба бровей мадам герцогини было достаточно, чтобы все ее желания тотчас были исполнены.
«Слушаю и повинуюсь, моя герцогиня!»
Саша с Ильей переглянулись – им обоим было не по себе. Ехать к абсолютно незнакомой мадам герцогине, к тому же с ребенком…
Который, однако, был без ума от нее, и Саша решила довериться младенческой интуиции сына.
– Ах, как же мне не хочется отдавать его вам, но придется! Или, быть может, вы сядете за руль, милейший?
Илья, к которому она обратила свои сладкие речи, буркнул:
– Уж нет, лучше вы – я дороги не знаю.
Вздохнув, мадам герцогиня с явной неохотой рассталась с Иваном Ильичом, и тот, оказавшись на руках матери, вдруг снова захныкал.
Дама в костюме от «Шанель», отдав несколько крайне вежливых распоряжений, которые, однако, звучали как приказания, указала на заднее сиденье «Ягуара».
– Думаю, вам там будет удобно – и, главное, Ивану Ильичу!
Водила мадам герцогиня, надо отдать ей должное, лихо: обгоняла по всем правилам, однако нога ее так и не уходила с педали газа.
Илья задал вопрос, явно его терзавший:
– А это ваш «Ягуар»?
Мадам герцогиня рассмеялась:
– Хотите знать, отчего я не довольствуюсь автомобилем поменьше? Нет, не мой, а моего мужа, но так как водить он сам уже не может, то приходится мне.
А потом Саша спросила то, что интересовало ее в данный момент более всего:
– А вы действительно… герцогиня?
Их водительница рассмеялась еще громче.
– Жена герцога – герцогиня, а мой муж – действительно герцог, следовательно, и я ношу этот титул. Но он – урожденный герцог, а я всего лишь по замужеству.
Ну да, судя по всему, в кругах, в которых вращалась мадам герцогиня, это было не комильфо.
– Прямо как Монморанси или де Гиз? – не удержался от несколько ехидного замечания Илья, а дама охотно пояснила:
– Нет, он не из знати «старого режима», а всего лишь потомок наполеоновского герцога. Его предок – маршал Франсуа Келлерманн, который был возведен императором за свои воинские заслуги в герцоги де Вальми.
– Но вы же русская! – вырвалось у Саши, и дама, идя на обгон, заявила:
– Думаете, негоже было выходить за потомка наполеоновского маршала, который принимал участие в походе на Россию?
Саша смутилась.
– Нет, что вы, я не это имела в виду. Вы же по происхождению русская.
Дама вздохнула.
– Ах да, я же совершенно пренебрегла хорошим тоном и забыла вам представиться. Мое девичье имя – Анна Ильинична Зябликова. Но хоть у меня фамилия русская и даже отчество имеется, я сама не русская.
– Разве нет?
– Нет, думаю, что нет. Потому что родилась я и выросла во Франции, куда мои родители бежали после революции. И хоть русский для меня – второй родной, я отнюдь не русская.
И с горечью подчеркнула:
– Отнюдь.
Домик оказался настоящим, затерянным в бретонской глуши шато: величественным, в стиле ампир, небольшим замком с чугунными воротами, украшенными золоченой герцогской короной над фамильным гербом.
Когда-то Саша по глупости именно так и представляла себе виллу Арсон, куда пригласили Илью. Та вилла оказалась совершенно иной, а вот это шато, в котором обитали герцогиня со своим герцогом, потомком наполеоновского маршала, было словно из ее тогдашних мечтаний.
Когда они подъехали к величественной лестнице, из шато вышел благопристойный, внушающий трепет человек.
Только это, как оказалось, был вовсе не муж мадам герцогини, а дворецкий.
– Месье опять забыл принять таблетки, – доложил он подобострастно, а мадам герцогиня, уже сама забирая у Саши Ивана Ильича, ответила:
– Жорж, у нас гости!
Саше не понравилось, что она просто так взяла и забрала у нее ребенка, но еще больше ей не нравилось, что Ивану Ильичу компания этой богатой старухи крайне нравилась.
Оказавшись в просторном холле, Саша словно попала в Эрмитаж или Лувр: позолота, мрамор, паркет, хрусталь, бархат.