On также использовал общественные собрания как повод для начала кампаний против элит или личностей режима. К восторгу публики, он называл жертвы или указывал на неизвестных людей или группы, или правительственные отделы, пока их политическая репутация не разбивалась вдребезги. Важность общественных выступлений в проявлении власти Кастро может быть оценена тем фактом, что в период между 1959 и 1989 годами он произнес в среднем одну речь в четыре дня длиной, варьируемую от одного часа до половины дня, в зависимости от политической необходимости данного времени. Самые короткие речи были произнесены в семидесятых, когда Кастро сознательно стремился играть менее видную роль в правительстве Кубы.
Все шестидесятые годы Кастро, помимо всего, посвятил себя проблеме поднятия кубинского народа для выполнения геркулесовской задачи развития. Кубинское руководство столкнулось не только с материальными трудностями, по и с психологическими. Победа над слаборазвитостью означала создание Нового Человека. В типичной кастроистской переработке сталинского детерминизма Новый Человек будет создан для увеличения производительных сил, а не как следствие их развития. На самом деле предполагалось, что такой новый человек уже представлен в лице руководителей Революции, причем это были и мужчины и женщины (хотя новой женщине придавалось менее значительное положение). Официальная нравственность революции проникла в ежедневную жизнь, как было во время кампании в Сьерре. Кубинцы поощряли утверждение таких новых достоинств, как простота, дисциплина, самоотверженность и товарищеские отношения. В речи к делегатам от рабочих в конце 1959 года Кастро объявил: «В армии рабочих должна быть дисциплина, должно быть товарищеское отношение, должна быть сплоченность; вы — офицеры этой армии, вы — ее руководители»[95].
Нравственность Революции не поняли «левые», находящиеся за границей и видевшие в Кубе модель. Подчеркивание строгости и дисциплины означало не рождение нового общества, как они предполагали, а, скорее, возвращение к примитивному накоплению капитала под руководством государства. Как Кастро будет повторять десятилетиями, кубинцы должны работать вдвойне упорно, подчиняя частные расходы производству для преодоления наследства прошлого. «Мы хотим упорно трудиться, — сказал Кастро в своей речи много позже, — так как мы должны упорно трудиться, потому что мы — страна «третьего мира», потому что мы потеряли века под колониальным игом, около шестидесяти лет под неоколониальным, и мы также потеряли несколько лет на Революцию. Мы должны наверстать потерянное время»[96]. Режим строгости стал резче из-за экономического бойкота Соединенных Штатов и потребности выделять скудные ресурсы для национальной обороны. Новая идеология, следовательно, выбрала данное достоинство по необходимости.