Через полчаса машина вырулила на проселочную дорогу, деревенька казалась заброшенной. Вдоль единственной улицы тянулись домики, некоторые - совсем захудалые, с проваленной крышей, пустыми окнами - глазницами. Все заметено снегом, точно здесь произошло нечто, катастрофа, выжившая людей полностью... Жуткое впечатление от заброшенности. Поежилась. Поодаль виднелись растянутые одноэтажные здания, скорее всего, они служили когда - то для содержания скота. Марат занервничал, увеличивая скорость, прорезая насты снега, что покрыли дорогу. Машину тряхнуло, послышался скрежет железа. Меня мотнуло в сторону. Резкая боль в висках и лбу. Ударилась головой. Чувствую, как меня крутит, слишком сильно, точно вертолет падает. И тишина. Звенящая, противная, что режет слух. Держусь за голову. Звук приходит внезапно. Слышу собственный крик. Осматриваюсь. Моргаю. Мутно. Пытаюсь сфокусировать свой взгляд.
- Марат... - мой голос в отдалении, мужчина никак не реагирует; вижу его крупную руку, что свисает беспомощно вдоль ребра сиденья, похоже, он без сознания.
Голова болит от каждого движения. Тянусь к Марату, чтобы понять, нужна ли ему помощь... Провожу рукой по левому боку - сумочка с мазями на месте. Если Марат сильно ранен, надо попытаться оказать ему помощь и уходить. Я могу ориентироваться по снежному лесу, отец учил нас таким вещам с малого возраста. Я попытаюсь выйти к людям. Смогу ли выжить в зимнем лесу? Теорию я знаю...
- Иди сюда, милая, - застыла.
Такой знакомый голос. Прорезал мою реальность. Меня окатило жаром с головы до ног. Стало больно. Везде.
Зажмурила глаза. Нет. НЕТ. НЕТ! Это не может быть Валентин... Меня сгребли в охапку, прижали к крепкому телу. Его запах, что вспарывал грудину. Меня затрясло с новой силой. Я закричала, отталкивая его от себя. Валик не ожидал такого напора, расцепил руки и я сделала глоток воздуха, что тут же заколол в легких. Пятилась от него, он наступал, точно хищник. Безумная ухмылка на красиво очерченных губах. Взгляд блестящий, режущий, точно лезвие ножа. Еще раз коротко крикнула, взывая к небесам, которые молчали. Всегда. Всхлипывала, чувствовала, как кривятся губы в немом крике. Горло сковывает льдом и колет сотней игл... Падаю в снег, но не ощущаю холода. Я леденею изнутри. От страха. От надежды, что так стремительно затухает. Бросаю взгляд на Марата, что лежит, точно поломанная кукла. Встаю, продолжаю пятиться дальше, сходя с дороги. Валик тянет момент, наслаждается моим ужасом, что четко проступает на моем лице, плещется в моих глазах... Я могу попытаться бороться с ним. Или умереть, пытаясь. Я не должна сдаваться.
Разворачиваюсь, бегу к лесу, через сугробы. Падаю, снова поднимаюсь и бегу, зная, что он не отстанет. Мы играем в кошки - мышки. Для него - это сладкая игра. Для меня - смерть. Я хочу жить. Он хватает меня за предплечье, валит в снег. Ледяное забивается в нос и рот. Крик тонет где - то в белоснежной массе, что печет. Давит своим телом, вбивая в трещащий наст подо мной.
- Я же говорил, ты всегда будешь моей, Ле - на... - по слогам произносит мое имя, чувствую его губы, язык, что пытается проникнуть мне в рот; противно, начинаю с силой извиваться под ним, хоть и понимаю, что его только раззадорит.
Он точно киборг - не чувствует страха, холода. Он существует в другой реальности. Он в костюме и ему совсем не холодно, его горячие пальцы оставляют ожоги на моей коже, даже через одежду. Он возбужден. Я не могу кричать, беззвучно открываю рот. Уворачиваюсь от его поцелуев. Влажные губы скользят по моей шее, будто рвя артерии, выпивая из меня не только кровь - силу и веру. Вижу длинные сосульки, что застыли на еловой лапе, припорошеной снегом. Они так заманчиво сверкают в серости. Лапы словно тянулись ко мне, под весом снежного наста, застыли в сожалении... Потянулась к сосульке, срывая дрожащими пальцами одну. Заостренная к верху. Может послужить оружием?..
Действую на инстинктах. Будто в замедленной съемке наблюдаю за собственной рукой, что вздымается вверх и с силой опускается на Валентина. Куда - то ему в район шеи. Он удивленно смотрит на меня, продолжая давить собой, так, чтобы я чувствовала его возбужденную плоть. Второй раз замахиваюсь и ору. Прямо в лицо. В глаз. Глаза - всегда слабое место. Валентин хватается за правый глаз, воет, точно раненое животное. Извиваюсь, стараясь вылезти из - под него, отталкиваю его руками. Вижу, как сочится кровь через его пальцы. Попала. Меня трясет и становится слишком жарко. Рванула ворот свитера, пятясь. Он стоит на коленях, загребает снег, прикладывая к глазу. Стонет.
- Сукаааа! Я тебя найду. Я тебя всегда буду находить. По своим меткам! Ты - моя! Моя! Сука! Ты понесешь наказание. Я накажу тебя! Будешь вымаливать прощение! Я приручу тебя, сука долбаная! - орал Валик мне в спину, катаясь по снегу, прижимая холод к раненому глазу; бежала так, что сводило в животе, сердце рвало грудино.
Я хрипела, удаляясь дальше в лес. От него, его криков, его запаха. Зачерпнула горстку снега, провела по шее и лицу, в тех местах, где он облизывал меня и целовал. Противно. Ненавижу его.
Вокруг сгущалась темнота, но снег мистически отсвечивал в лучах бледной луны, что бесстрастно взирала с неба. Россыпь бриллиантов. Сахарная пудра. Красиво и пугающе одновременно. Природа - идеальная убийца.
Меня не страшила ночь в лесу. Меня не страшило замерзнуть насмерть. Мне было страшно, если меня найдет и увезет безумный Валентин. Я уже не слышала его воплей, но все еще бежала вперед, словно заведенная, подгоняемая адреналином.
Снега бывает больше на северной стороне деревьев, строений и других предметов, так как с южной он быстрее оттаивает.
Около деревьев, пней, кустарников и даже у отдельных небольших травинок с подветренной стороны часто образуются треугольные снежные наносы. По ним, если знать направление ветра, можно ориентироваться в редком лесу и особенно в открытом поле, в степи.
Снег под действием ветра перемещается, в результате создаются снежные накопления в виде волн - заструг, образуя рябь. Заструги – наиболее распространенная форма снежной поверхности – располагаются поперек, перпендикулярно к ветру.
По снежным волнам (застругам) трудно идти, но зато хорошо ориентироваться, зная направление ветра, создавшего их. Часто заструги используют как ориентиры.
По изморози на деревьях также можно ориентироваться. Она образуется на ветвях преимущественно со стороны ветра.
Замедлялась, чувствуя холодный пот, что собирался на висках, шее. Спина также была мокрой, неприятно пропитывая одежду. Дышала надсадно. Тьма наступала, окутывала меня, точно те самые Призраки Кольца из "Властелина колец", что преследовали Фродо, один - ранил его отравленным моргульским клинком. Я тоже была отравлена. Не призраком. Живым человеком, Валентином. Усталость накатила внезапно. Все тело ломило. Дышать было трудно. Хотелось просто лечь в сверкающий снег, что так манил, казался таким мягким и красивым. Понимала, что если сделаю так - замерзну насмерть. Двигалась вперед, от одной ели к другой, хваталась за их широкие колючие лапы. Острые иглы, ледяной снег - все это отрезвляло, не давало мне забыться. Я просто шла вперед, примерно понимала, где будет трасса. Я должна выбраться. Должна.