Глава 4.1
Падаю на колени в снег. Опираюсь на руки, что проникают через наст точно расплавленное масло. Я не чувствую холода. Просто резь на коже. Дышу медленно, кажется, слышу стук собственного сердца. Слишком медленно и глухо. Будто последнее натужное биение.
- Ле -е -е -е -ена... Я иду за тобой... - оборачиваюсь, снова оказываясь в реальности; отдернула руки из снега, встала, оглядываясь.
Организм продолжает разгонять кровь по венам. Я еще жива. Это галлюцинации?.. Валик обладал выносливостью. В висках начинает стучать сильнее, кручусь, точно юла, стараясь заметить тени между деревьев, чтобы изобличить его присутствие. Я схожу с ума?.. Ему достаточно сил и безумия следовать за мной. Следы за собой я оставляю такие, что не увидит разве что слепой. Меня легко вычислить. Мои волосы давно выбились из прически, рассыпались по плечам и, кажется, превратились в льдинки. Лезли в рот и глаза. Кажется, я слышала за спиной тонкий перезвон собственных мерзлых волосинок, что бились друг о друга. Пригладить не получилось.
Почувствовала движение слева интуитивно. Метнулась вправо, в ту сторону, где больше деревьев, они замедлят не только мой ход. Рывок показался медленным, будто кто - то поставил момент на паузу. А потом я почувствовала снег, что засыпался за шиворот, холод, что пронизывал все тело. И сил подняться нет. Зашевелилась, ощущая, как снежинки кружили надо мной, оседая, становясь пудовыми. Они точно гири, прижимали меня. Не таяли. Надо вставать. Тень загородила тусклый свет луны. Из легких выбился весь воздух. Я попыталась ползти назад, отталкиваться ногами и локтями, но не сдвинулась с места. Будто уже примерзла, околела. Застыла. Хотела закричать, но голос тоже словно заморозился. Тишина. Давящая. Не могу дышать. Мужчина наклонился ко мне, и я узнала в грубых чертах лица Глеба Алмазова. Он потянулся своими ручищами, я отмерла, принялась отбиваться. С легкостью перехватил мои запястья. Горячо. Его кожа - точно пламя. И хватка... слишком мягкая?.. Замерла, чувствуя, как меня трясет, как трясутся мои руки, которые он держит, разглядывая слишком внимательно. Подхватил меня, точно пушинку. Дернулась, он прижал меня к себе сильнее, как неразумного котенка. Так, что я уперлась своим ледяным подбородком в его шею. Горячо. Слишком. И пахнет приятно. Мозг обрабатывает информацию слишком медленно. Он - в одной футболке с длинным рукавом, без пиджака, без свитера, без куртки. И греет, точно печь. Идет легко, точно я ничего не вешу. Я не худенькая, как Ксюша. Дрожу сильнее, еще хуже от его тепла. Чуть поодаль вижу мощный внедорожник, что блестит хромированными боками в ночи. Мне страшно. Из машины выходит еще один мужчина, такой же огромный, как и Глеб. Открывает дверь, меня садят на заднее сидение, вздрогнула от звука хлопнувшей двери. В машине тепло. Зуб на зуб не попадает. В носу стоит запах его кожи... какой - то терпковато - морской... И тепло, словно он все еще держит меня. Мужчины о чем - то тихо говорят, Глеб кивает и открывает дверь, садится рядом. Тянется назад. Достает какие - то пакеты. Я непроизвольно забилась в уголок, к окну, следя за его действиями. Водитель садится за руль, мы трогаемся, пробиваясь через покрытый снегом лес.
- Переоденьтесь, Елена, - басит Глеб, доставая мне комплект мужского делового костюма; его движения без лишней суеты.
Он занимает слишком много места.
- Снимайте все мокрое, - говорит он, я смотрю на его руки, что протягивают мне одежду, моргаю.
Дежавю. Я так убегала от них. От Валентина. От него. Переодевалась. Чтобы поверить на пару часов в то, что сумею выбраться.
- Это в ваших интересах, - говорит он, терпеливо продолжает держать одежду; наверное, это запасной комплект одежды его водителя.
Беру, удивляюсь, насколько кукольными кажутся мои руки на фоне его ручищ. Точно орк. Он отворачивается от меня; широкая спина, и, кажется, я вижу через светлую ткань футболки витки татуировок по спине. Стягиваю с себя всю мокрую одежду. Вожусь долго, мои движения отрывисты, пальцы не слушаются. Особенно тяжело пришлось с пуговицами на рубашке. Джинсы я тоже снимаю, натягиваю штаны. Холод начинает выходить из меня, и я чувствую себя еще хуже. Неловко, но я знаю, что никто не смотрит на меня.
- Я... все... - получилось так хрипло, словно я - заядлый курильщик. Глеб тянется снова за сиденья и достает плед. Добротный, в клеточку, темной расцветки, но я уже вижу, что если закутаюсь в него - будет чертовски тепло. Выдыхаю. Он раскрывает его и тянется, чтобы помочь мне накинуть плед на плечи. Непроизвольно дергаюсь от него в сторону. Глеб невозмутимо отдает его мне и я сама закутываюсь, чувствую себя улиткой, у которой есть возможность спрятаться в свою раковину. Он берет пол литровую бутылку с водой. Она тонет в его руках, кажется игрушечной. Греет ее. Для меня. Знаю, что мне нельзя пить слишком горячее или алкоголь.
- Вы умеете выживать в зимнем лесу, Елена? - спрашивает он меня, рассматривая слишком пристально, будто проводит досмотр; при этом - невозмутимый взгляд, кажется, у него зеленые глаза.
От его голоса расходятся в пространстве вибрации. Низкий голос. Насыщенный. Меня точно током дернуло. Трясет еще сильнее, чем при морозе.
- Теоретически... - проговариваю тихо.
- Теоретически, - повторяет он, немного склонив голову вбок, едва заметно; что он видит? Жалкую запуганную женщину?.. - Вы могли замерзнуть насмерть. Но это вы и без меня понимаете. Вас спасла дрожь. Еще полчаса - и вы бы уснули.
Вслушивалась в его слова. Тембр голоса с бархатом, темным, как ночь... Иногда - немного дребезжит, от того усиливается вибрация по моему телу. Мужчина протягивает мне бутылку с водой. Снова вжимаюсь от его движений. Беру бутылку, прищурив глаза. У него слишком взрослый взгляд. Как у старика, что видел многое. И спокойствие мамонта. В отличие от меня, дергающейся от каждого звука, движения, вздоха. Следит за мной, точно рентгеном просвечивает. Куда мы едем?.. Что со мной будет?.. Он понимает ход моих мыслей. Наверняка, воспроизведет мои вопросы дословно, если спросят его. Но молчит. Не спешит отвечать.