- Марат?.. Вы?.. - пролепетала, сильнее кутаясь в светлый свитер - крупной вязки и очень большой, в нем было уютно; я рада была видеть человека, который помогал мне, пусть мы и не достигли цели.
Мужчина кивнул, внимательно посмотрев на пирожки. Они реально выглядели соблазнительно и Анна уже накладывала нам в тарелки по паре штук, следом поставила чашки с дымящимся чаем. В груди расцвела надежда и я поспешно отвернулась, стараясь взять себя в руки. Этот человек и так рисковал многим ради меня. На его лбу были ссадины, около правого глаза уже сходила гематома. Я снова задумалась, что же из себя представляет Глеб Алмазов? Мой бы отец закопал бы Марата заживо, желая, чтобы тот получился, прежде, чем умереть. Глеб... Незнаю, какие цели он преследовал, но Марат не выглядел напуганным и избитым... Хотя, я уловила, как он мимолетно поморщился, присаживаясь на стул. Ребра?.. Его, все - таки, пытали?.. Мерзкий холод прополз вдоль позвонка, обвивая плечи, заставляя меня согнуться. Аппетит пропал. Я хотела верить, что меня могут окружать другие люди. И то, что Марат появился именно сейчас, когда я спустилась на первый этаж... На глаза навернулись слезы, я поднесла чашку с ароматным чаем ко рту, пригубила и, смотря прямо на Марата, спросила одними губами:
- Камеры?..
Марат едва заметно кивнул, я прикрыла глаза на секунду, чувствуя тошноту. Такая же клетка. Контроль. Передернула плечами, не в силах сдержать порыв. Выпрямила спину, застыла. Марат съел пирожки, черты его лица расслабились. Он взглянул на меня, я четко увидела в его глазах вину и холодную ярость. Расчетливость. Что - то было не так. Определенно, его выпустили не просто так. Анна куда - то испарилась.
- Вы что - то хотите мне сказать, Марат? - спросила я, мой голос дрожал, кожей чувствовала опасность; воздух прорезала проступающая ярость мужчины, что рассматривал меня.
- Спросите, и я отвечу, - поджал губы он, потом - жесткая ухмылка, что резанула по моим нервам; теперь я была уверена - его выпустили специально, он почти такой же пленник, как и я...
- Они пытали вас? - спросила я, упираясь пальцами ног в пол, будто бы я готова сорваться на бег по невидимому сигналу; ощущала мерзость, от того, что нас заперли в клетке, точно подопытных крыс, проводя эксперимент, наблюдая за нашими реакциями.
- Они были лояльны. В разы лояльнее, чем мог быть ваш отец. Но я им сказал кое - что, повторю и вам, - ответил Марат. - Я понимаю, что мне уже подписан приговор. Сам дурак, позарился на большие деньги. Я много лет служил верно вашей матери. Прекрасная женщина. Но Богачев был... убедительнее. Я привез вас прямо в его руки. Все подстроены было так, чтобы выглядело как авария. Он пришел за вами. Но вам... удалось сбежать. Так вы оказались здесь.
Обняла себя руками, тошнота снова подкатывала к горлу. Оглянулась в поисках камеры. Я ощущала взгляды, что впивались в меня, точно ножи. Зачем мне это знать?.. Больно... Везде - предатели. Вокруг играют нашими жизнями, точно мы - бесчувственные шахматные фигурки. Закрыла глаза, сглатывая горькую вязкую слюну. Надо дышать глубже... Наверное, мне не суждено выбраться из этих гниющих топей, что зовется моей семьей.
- Я понимаю, что уже мертвец. Ничего личного, Елена Геннадиевна. Для вас это будет лучший выход, поверьте, - проговорил едва слышно Марат, прожигая меня взглядом; мысль пронзила голову, кольнуло в грудь - он хочет убить меня.
И, главное, он верит, что сделает благое дело...
- Не стоит, Марат, - вздрогнула от раскатистого голоса Глеба; не могла повернуться, он точно стоял за мной, наверняка, прислонившись к лутке прохода.
Чувствовала его слишком явно, так, будто бы он стоит совсем близко, положив свои ручищи мне на плечи.
- Я уже мертвец! - взревел Марат, смотря то на меня, то мне за спину.
- Это был твой выбор, - Глеб был спокоен, точно монолит. - Я не дам причинить вред Елене, - всхлипнула, ощущая головокружение от страха, что сковал все тело, точно прочные цепи - я не могла двигаться. - Но вы, Елена, должны, в первую очередь, лишиться всех иллюзий относительно вашей семьи. Если хотите выжить - вы будете держаться меня.
- Ее не отпустят. Богачев не отпустит, - коротко и неприятно рассмеялся Марат. - Он одержим ей. Знаешь, сколько мне зашло бабла на счет за нее? Он - спятивший кретин.
- Не надо! - крикнула я, получилось хрипло и жалобно; я не хотела знать, за сколько меня продали в очередной раз.
- Тебе не понадобятся эти деньги, - сказал Глеб.
Потом все случилось слишком быстро. Марат подался вперед, резко, тяня руки ко мне. Его перехватил Глеб, приложив об стол пару раз лицом. Четко, быстро, вырубая. Тут же охрана подхватила бессознательного Марата, уводя в один из проемов. Я всхлипывала, пятясь назад, к стене. На отполированной черной столешнице были видны капли крови, что медленно капали на пол, образуя небольшие яркие пятна. Глеб медленно шел ко мне. Неслышно. Будто крался огромный хищник. Я уперлась спиной в стену - дальше отступать было некуда. Мужчина подошел ко мне, протянул руку, я зажмурила глаза, ощущая, как он провел горячей ладонью около моей щеки, не дотрагиваясь пальцами. Обрисовал контур моего лица, разрезая воздух.
- Я не хочу, чтобы вы боялись меня, Елена, - проговорил он мягко, пуская вибрации и мурашки по телу; надсадно дышала, чувствовала себя загнанной овечкой.
- Делаете все наоборот, - пролепетала, не разжимая глаз; я будто стояла около оголенных проводов, что искрили: одно неверное движение - и через меня пройдет много ампер тока.
- Откройте глаза, Елена, - Глеб стоял в метре от меня. - Важно, чтобы вы понимали: ваша семья затеяла опасную игру. Я понимаю, на войне - все средства хороши. Но если я узнаю, что сегодняшнее нападение, где пострадал мой старший брат, было подстроено вашим отцом, было показательным, чтобы призвать нас к более жестким действиям... Я не испытываю жалости к тем, кто против меня.
Смотрела на него, читая в его глазах равнодушную внимательность. Выдохнула слишком громко. Он тут же перевел взгляд на мой рот. Нет, я не видела в его взгляде страсти или похоти. Он не запугивал меня изнасилованием. Он просто четко выдавал факты.
- Мне жаль... - голос сорвался, я не смогла договорить; мне жаль, что пострадал его родич.
Мне было страшно от того, что отец готов на все, чтобы удержать свою власть и уничтожить конкурентов. Готов бросить своих родных в пекло ради своих амбиций. И я - совсем не тот человек, который ему может быть дорог. Алмазовы совершили ошибку. Удерживая меня, они не получат ничего, никаких гарантий, даже если отправят меня по частям отцу. Я была приманкой, отвлекающим маневром.
- Я ни в чем не виню вас. Вы - заложник обстоятельств. Но я вижу в вас жажду к жизни, - говорил Глеб. - Не надо думать, Елена. Я не отпущу вас, пока все не закончится. Я выясню, кто ответственен за нападение. Вы не достанетесь Богачеву.
- Вы ошибаетесь на мой счет. Я - всего лишь пешка, - горло пересохло, он держал контакт взглядом, мучая меня, считывая мои мысли и эмоции.
- Пешка может остаться пешкой или стать ферзем, и сделать королю шах и мат. А вот ферзь никогда не сможет стать даже пешкой, а просто сгинуть в небытие, - Глеб немного согнул голову набок, рассматривая меня.
- В какую фигуру превратить пешку, решает тот, кто играет... хозяин пешки... - сердце бешено колотилось в груди, отдавая в горло; поджилки тряслись, становилось невыносимо жарко, мои щеки горели.
Глеб усмехнулся, обнажая ряд белых крепких зубов и меня тряхануло, тягуче отдаваясь во всем теле.
- Вам нужно отдохнуть, Елена. Анна принесет вам чай, - сказал Глеб, кивнув в сторону гостиной.
Я слишком быстро ринулась к лестнице. Убегала. Чувствовала, что он смотрел на меня. Почему Марат предал мою мать? Хотел свободы. Как и я. А она дорого стоит. Впервые я думала о том, что отец может потерпеть крупнейшее поражение за всю свою жизнь. Алмазовы - сильные. Союзники или противники...