Тихо вскрикнула, просыпаясь, выныривая в реальность, стряхивая с себя одеяло, что липло к взмокшей коже. Осмотрелась. За окном - глубокая ночь, тусклый свет на сторожке, где расположились дежурные. Слышу тихие разговоры. Вижу вдали темные верхушки елей, луна слишком маленькая, мелкая точка на черноте.
Толчок в груди. Больный. Прохожу на цыпочках к окну, всматриваясь в темень. Сердце пускается вскачь. Я вижу крупный силуэт, что выделяется на фоне других. Глеб. Он стоит в окружении нескольких мужчин, что - то приглушенно говорит. Чуть поодаль - машины, некоторые - будто побывали под танком: покареженные, без дверей, со спущенными шинами, поцарапанные... Смотрятся жутко в полутьме. Как и сам Глеб, точно викинг, что вернулся после очередной битвы. Внезапно поворачивается и безошибочно смотрит в мое окно. Он видит меня. Ну, если не видит, точно знает, что я смотрю на него. Дыхание сбивается, точно он дотронулся до мне. Я хочу, чтобы он дотронулся ко мне. Погладил. Сжал в своих объятиях... Хочу ощутить его губы на своей коже... Хочу удостовериться, что я - все еще жива, несмотря на...
Алмазов отворачивается, еще некоторое время ведет разговор. Меня точно заклинило, наблюдаю за его скупыми жестами, за ровной мощной спиной... Потом он идет в дом, и, кажется, его лицо мокрое от крови... Или же, это мое воспаленое воображение играет со мной злую шутку...
Я сажусь на кровать. Он должен придти. Я знаю это. Спустя вечность, я слышу его шаги. Они прекращаются около моей комнаты. Я натянулась, точно струна, сгорая от ожидания, от желания его видеть, почувствовать его запах, услышать его голос... его прикосновения, которые не похожи ни на чьи больше. Он поможет мне бороться с моими демонами. Он сотрет Богачева из моей памяти. Он сумеет, я знаю...
Но время тянется, точно горячая смола, отсчитывает секунды, минуты, я прислушиваюсь, напрягаю слух, но ничего не происходит...
Он ушел...
Выдыхаю, голова болит слишком сильно, сжимаю ее руками, будто это поможет. Решительно тянусь к штанам, натягиваю, застегиваю ремень, поправляю футболку. Пропускаю через пальцы пряди волос, стараюсь их пригладить. Мне необходимо увидеть его. Как вдохнуть воздух. Открываю дверь, смотря на небольшой коридор - пусто. Иду в гостиную, она тоже более - менее приведена в порядок, часть дома - в ремонте, другая часть - вполне приспособлена для жизни. Замираю на пороге, вижу Глеба - он уже переоделся, принял душ и лежит расслабленно на диване, прикрыв глаза. Красивый мужчина. Дух захватывает от того, что я могу быть рядом. Чувствовать его силу.
- Лена, - говорит хрипловато он, не открывая глаз, не двигаясь; это не слуховые галлюцинации.
Подхожу ближе, сердце колотится о ребра. Перехватывает дыхание. Мне слишком жарко. Потеют ладони. Но я иду к нему. Черта перейдена. Это сделала я. Не он. Мужчина медленно поднимается, принимает сидячее положение, смотрит на меня. Его глаза мерцают в желтом свете ночника, так мистически, ощущаю мурашек по телу... Он смотрит пристально, не отрывая глаз. Будто хочет выжать меня. Считывает мои мысли. Застыл как каменный.
- Ты ни в чем не виновата, Лена. Мне не нужны акты жалости, - говорит глухо, рычаще, вижу, как крылья его носа трепещут, как он держит руки на мощных бедрах, так, словно может сорваться и наброситься на меня.
- Я знаю, - говорю хрипло, одними губами, инстинктивно облизываю их.
Он больше не называет меня на "вы". Прищуривает глаза, точно хищник, который доволен, потому что жертва сама пришла к нему. Он - хищник. Но я не чувствую себя жертвой. Наверное, впервые в жизни. Чувствую себя желанной женщиной. Не только в физическом плане. Он дает мне обдумать мои действия. Он дает мне возможность уйти. Пока - дает... Я смотрю на него, ощущаю опьянение от радости, громко выдыхаю и Глеб похлопывает себя по бедру, приглашая меня. Я делаю шаг вперед, пока мысли не успели въесться в мозг. Он подхватывает меня за талию, чувствую кипяток его рук. Мурашки выделяются по коже, приятно покусывая спину и шею. Усаживает к себе, убирая волосы с моего лица, всматриваясь.
- Назад дороги не будет, Лена, - его густой голос обволакивает меня, дурманит, вводя в эйфорию; ощущаю, как по венам течет лава, обжигает.
- Там не было ничего хорошего, - шепчу ему в губы, которые он тут же сминает своим поцелуем, вдавливая меня в себя; ощущаю мощь его тела, литого, стального, каменный член под моей попой, стону.
Он стонет тоже. Целует меня так, будто трахает. С напором, но этот напор другой. Я знаю, он не сделает больно. Его руки гладят меня, немного сжимают, точно изучают мое тело, обрисовывают контур плеч, шеи, гладит по спине... Я замираю...
- Что?.. Я сделал больно?.. - говорит хрипло он, отрываясь от меня; тушуюсь.
У меня вся спина в мелких уродливых шрамах... На бедре - клеймо с инициалами бывшего мужа. Пытаюсь встать, но Глеб не дает, мягко прижимая к себе.
- Можешь рассказать мне все, девочка, - говорит он хрипло.
- У меня много шрамов... - начинаю я и тут же замолкаю, чтобы не всхлипнуть: урод Богачев и тут подгадил...
- У нас всех их предостаточно. Забудь. Я видел, - говорит Глеб, целуя меня, увлекая своими поглаживаниями, мутя сознание тем, что он делает языком в моем рте...
Снимает с меня футболку, нетерпеливо срывает лифчик, поглаживая груди, задевая соски, заставляя меня сладко вздрагивать. Склоняется, облизывает, покусывает, втягивает в себя чувствительные горошинки. Играет с ними, заставляя меня выгибаться дугой. Ерзаю по его выпуклости, желая большего. Быстрее. Сильнее. Но мужчина медлит, пытает меня сладко, долго, выцеловывая каждый сантиметр моего неидеального тела, заставляя меня полностью отключиться от реальности, погрузиться в мир желаний. Это так остро, так возбуждающе... Внизу живота - спазмы, когда он дотрагивается до меня там, где все горит, я получаю ряд микрооргазмов. Глеб рычит, сдирает с себя штаны, пристраивается между моих бедер. Смотрит на меня. Глаза в глаза. Начинает входить медленно, следит за моей реакцией. Открываю рот, он ведет пальцем по губам, очерчивая их. Прикусываю его палец, чувствую солоноватость. Он продвигается немного вперед. И во рту. И во мне. Стону, инстинктивно посасывая его палец.
- Леееенааааа, - хрипит он, начинает двигаться; его мощное тело содрогается надо мной, он старается сдерживаться.
Я подаюсь бедрами вперед. Хочу, чтобы ему было хорошо. Хочу, чтобы он двигался. И он начинает вбиваться, стараясь все еще наблюдать за моими ощущениями, всматриваясь в мое лицо. Впивается поцелуем в губы. Бешеный ритм, сводит с ума. погружает в эйфорию, выкручивает в кайф. Тело сводит сладостная судорога, я напрягаюсь, содрогаюсь под ним в оргазме. Ослепляющем, диком, невероятном. Он сжимает мой сосок, меня пронзает сотней стрел, продлевая ощущения. Стону, не в силах сдержать себя. Он вбивается в податливую плоть и через пару минут рычит, на секунды падает на меня и я млею от его тяжести... Потом чувствую тугие струи спермы, что ложатся на живот жемчужной жидкостью...
- Ты... прекрасна... - хрипит Глеб, сползая на пол, утягивая меня за собой, укладывая сверху; мне хочется плакать.
Чувствую, как быстро стучит его сердце, как вздымается грудь, постепенно восстанавливая дыхание. Глеб прижимает меня крепче, будто я могу сбежать. Целует куда - то в макушку, и я не выдерживаю, позорно всхлипываю от гаммы ощущений и чувств, что все еще бушуют в груди и теле.