Глава 13
Природа никогда не обманывает нас, это мы сами обманываемся.
Жан Жак Руссо
- Лена, - Глеб обнимает меня, дрожащую, точно осина; я чувствую липкие капли пота, что выступили на висках и пропитали мелкие волосинки.
Ненавижу свою реакцию. Наверное, я никогда не смогу нормально реагировать на часть своих родичей. Чувствую себя слабой. Впиваюсь негнущимися пальцами в стальные мышцы мужчины, что так крепко держит меня. Словно напитывает своей силой, своим спокойствием. Но дрожь не уходит, мне так холодно... И только тело Глеба - точно пламя, к которому я научилась дотрагиваться. Которого я уже не боюсь. В котором я отчаянно нуждаюсь.
- Не верь ему. Слышишь, Глеб? Никогда не верь этому человеку, - говорю я, осознано избегая слова "отец"; глажу лицо мужчины, что за короткое время стал мне ближе, чем моя семья за всю жизнь. - Он... он... - я хочу сказать так много, но голосовые связки словно парализовало.
- Т -с -с -с, я знаю, Лена. Успокойся, - говорит Глеб, укладывая меня, его рука скользит под полотенце; я хочу выкрутиться, но стоит только ему дотронуться к моей коже - я плавлюсь, разгораюсь желанием, погружаюсь в другую реальность.
Он понял, что может меня уводить от тяжелых воспоминаний своими манипуляциями. Я знаю, что он будет искать другие способы и найдет их. Но сейчас... пока только так.
- Я не могу... Я не... пожа -а -а -алуйста, Глеб... - стону я, когда он снова терзает клитор, умело нажимая, кружа, дразня, зажимая, поглаживая, усиливая напор и ослабляя.
- Похоже больше на просьбу, а не на сопротивление? Да? - усмехается он, входя пальцами в меня, заставляя жаждущей плотью обхватывать их; двигается, высекая искры, даря мне наслаждение, которое перерастет после чувственного взрыва в умиротворение.
Сжимаю бедрами его руку, перетекаю, такая гибкая и невесомая. Он гладит меня по лицу, обводит контур губ.
- Хочу тебя... почувствовать... в себе... - шепчу пересохшими губами, захватывая его палец, покусывая, дразня.
- Нет, - хрипит он мне в лицо. - Хочу видеть тебя. Хочу видеть, как тебе хорошо.
Стон разрывает грудь, мужчина ведет языком по щеке, целует в висок. Его пальцы задевают самые чувственные места, задают быстрый темп, погружаясь глубоко. Ощутимо сжимает сосок и я взрываюсь, доведенная до грани и переступившая ее. Тело бьет оргазм, проникает в каждую клеточку, сводит каждую мышцу, натягивает сухожилия.
- Красавица... - шепчет Глеб, прикусывая ушко, тянет за сосок, продлевая сладостную пытку, эту эйфорическую агонию; ведет руками по мне, будто поглощая мою дрожь и тягучие спазмы, что никак не утихнут.
Он специально доводит меня до такого состояния, чтобы я не могла думать. Чтобы отрубилась, изнуреная... Веки становятся свинцовыми, язык кажется тяжелым, губы не слушаются и я лишь выдыхаю, облегченно, погружаясь в сон, который будет крепким.
- Вот так, девочка... Засыпай... - слышу отдаленный голос, от которого мурашки, который накрывает меня, точно шелк...
***
- Да, Паша, я в курсе. Пожалуйста, - слышу голос Глеба; он уже одет, стоит около окна.
Поворачивается в мою сторону, в его глазах взметнулось желание, которое я считываю слишком четко. Прикрываюсь одеялом. Конечно же, я обнаженная. Смотрю на дверь ванной комнаты. Глеб обнажает зубы в полу ухмылке. Я медленно сползаю с кровати, он следит пристально, за каждым моим движением, за мимикой лица. Затаился, точно хищник. Все мое тело ломит, внизу живота - саднит, ноги трясутся и кажутся ватными. Приятная ломота, но мне нужен перерыв. Понимаю, что Глеб - молодой и ненасытный. Пячусь к ванной, он качнулся в мою сторону, но тут же выдыхает едва слышно и переключается на разговор. Купаюсь быстро. Когда выхожу из ванной, он все еще разговаривает. Одеваюсь. В номер приносят завтрак.
- Поешь, - говорит мужчина, садится рядом.
- Ты не будешь? - делаю бутерброд, ощущая, как сосет под ложечкой.
- Я уже поел, - говорит он, наблюдая, как я с жадность вгрызаюсь в хлеб с маслом, с огурцом и салями, чем немного смущает меня; понимает, но не отводит взгляда.
Он... любуется мной. Это так странно... И приятно. Приятно, когда мужчина такой внимательный. Такой... гранитный. Спокойный. С таким чарующим голосом, который заставляет растекаться лужицей и предаваться самым разным мечтам...
- Ты не чувствуешь холода. Ты почти не спишь. Кто ты? - смеюсь я, но в груди нарастает тревога; стараюсь урвать последние минуты спокойного утра.
Потом будут вопросы. И ответы. И решения.
- Мужчина? - улыбается Глеб. - Мужчина, который хочет тебя.
- Нет, нет, нет, - я машу руками, тут же сникаю. - Правда. У меня все болит. И там... тоже...
- Извини, - пожимает плечами он, хитро прищурившись. - Вижу тебя и... Ты такая... сочная.
Смущаюсь, отвожу взгляд. Глеб не дает отвернуться, ловит меня пальцами за подбородок и смотрит в глаза. Это все так интимно... Мне хочется плакать. Я чувствую себя счастливой?.. Несмотря на все, что было. Что есть. И что еще может быть.
- Как Ксюша? - в груди трепещет надежда, он бы сказал, если бы все было плохо.
- Она - сильная. Выкарабкается. Послушай, - говорит Глеб, включая запись.
Слышу голос отца. "Я хочу встретиться с тобой, чтобы положить конец недоразумениям, которые возникли между нами. Мы можем обсудить некоторые моменты. На нейтральной территории. И никто не пострадает. В противном случае... Ты знаешь меня, ДОЧЬ. Хватит делать неправильные шаги, Лена. Ты как ребенок, что наивен до тошноты. Из - за тебя гибнут люди. И будет еще больше жертв. Предлагаю встретиться двадцать первого числа... " - меня трясет, Глеб прерывает запись, обнимая.
- Урод, - шепчу одними губами; специально выделил слово "дочь", чтобы сделать больнее.
Обвиняет в своих преступлениях меня. Во рту горько, заливает точно кислотой. Глубоко дышу, чтобы съеденный завтрак не выплеснулся на пушистый светлый ковер. На глаза наворачиваются слезы, злюсь на саму себя. Этот человек не заслуживает моих эмоций. Но внутри - гадко, выкручивает и печет.
- Первый раз встречаю такого человека, - говорит Глеб. - Хладнокровность хороша на войне. Но этот человек перетащил войну в свою семью. В свою жизнь.
- Не иди с ним на встречу. Чтобы он ни предлагал - не делай. Он - без чести и совести. Всю жизнь манипулировал, ломал, подчинял всех вокруг. Управлял нами всеми как марионетками, - говорю я, смотря в лицо мужчины, которого... будет больно потерять.
Пожалуй, это просто убьет меня. Окончательно.
- Пожалуйста, - прошу его, покрывая поцелуями лицо, вдыхая его запах, приникая к горячему сильному телу; я не смогу без него.
- Я... не смогу без тебя, - повторяю свои мысли; он застывает на минуту, замирает, точно изваяние.
Его взгляд такой пронизывающий, что мне хочется зажмуриться.