Я молча подчиняюсь, но не потому, что мне нечего сказать, а потому что не хочу, чтобы он слышал мой дрожащий голос. Мне надо хотя бы немного успокоиться и восстановить дыхание.
В лимузине я сразу же отодвигаюсь от Дамира на максимально возможное расстояние, почти прижимаясь к окну.
– И что это было? – спрашиваю я хрипло.
Дамир смотрит на меня спокойно. На его лице ноль эмоций. Как будто вообще ничего не произошло.
– Я заметил журналистов, – равнодушно говорит он. – Решил, что в нашей ситуации это мне только на руку.
– Мог хотя бы предупредить, – бормочу я.
– Зачем? – пожимает Дамир плечами. – Ты неплохо подстроилась.
Я молча отворачиваюсь к окошку. За стеклом проносится ночной город, вспышки фар и фонарей, и я себя убеждаю, что глаза у меня слезятся именно от них. Через какое-то время я вдруг понимаю, что не узнаю дорогу к своему району. Кажется, водитель увез нас совсем в другую сторону.
– Мы что, куда-то еще сейчас едем? – спрашиваю я. – Я думала, что уже можно домой.
– Мы домой и направляемся.
– Но ко мне в другую сторону.
– Мы едем ко мне, – отвечает Дамир, не отрывая взгляда от своего телефона.
– Что? Почему?!
– Сегодня ты ночуешь у меня, Лера, – поясняет он таким тоном, будто это самый обычный факт. – А потом переедешь окончательно.
У меня голова кругом идет.
– Ты с ума сошел? Мы так не договаривались!
– Мы договаривались, что будем вести себя как пара, – спокойно напоминает он, подняв на меня равнодушный взгляд темных глаз. – А пары обычно ночуют вместе.
– Никто не узнает, если сегодня каждый из нас будет спать в своей квартире, – возражаю я и зябко обхватываю себя руками.
Несмотря на то, что в лимузине тепло, меня вдруг пробивает озноб.
– Узнает. Моя служба наблюдения доложила, что за нами едут как минимум две машины, принадлежащие журналистам. Поэтому ночуем вместе. У меня. В твоих трущобах я не буду спать даже под угрозой жизни.
– Там и негде, – бормочу я смущенно. – Я снимаю только одну комнату, остальные две заняты другими людьми.
На лице Дамира отражается брезгливое недоумение. Кажется, он хочет меня о чем-то спросить, но в последнюю секунду удерживается.
– Тогда вопрос решен, – сухо резюмирует он и снова углубляется в телефон.
А я вдруг вспоминаю ту квартиру, откуда меня выгнал его дядя. Четыре комнаты, десятый этаж, вид на реку, потрясающие закаты во все окно, желтое кресло, которое я увидела на какой-то барахолке и которое Дамир разрешил мне притащить в его стильный дом, кухня, где я готовила завтрак, широкая кровать, где мы в первый раз…
Каково мне будет снова переступить порог этого дома? Наверное, там уже ни одной моей вещи не осталось, все полетело в мусорку.
– Ты живешь там же? – спрашиваю я глухо.
– Нет, – резко отвечает Дамир. – Ту квартиру я продал.
Я молча киваю и думаю, что так даже лучше.
В той квартире я оставила слишком много воспоминаний. А в новой можно представить, что нас никогда не было, не было утренних пробуждений в смятой за ночь кровати, не было вечерних посиделок с бокалами сухого белого за очередной серией детективного сериала, которые Дамир любил, не было… ничего не было.
Лимузин заезжает на подземную парковку какого-то дома, Дамир выходит первым и идет к моей двери, чтобы помочь мне выйти, но я торопливо выскакиваю из машины сама. Едва не рву подол платья, зацепившись им, но зато избегаю прикосновений Дамира.
Он, естественно, прекрасно это замечает и вскидывает темную бровь:
– Неужели так страшно, что я тебя трону?
– Нет, не страшно, – коротко отвечаю я. – Просто противно.
Его губы сжимаются, лицо становится похожим на бесстрастную маску, и Дамир, отвернувшись, идет к лифту. Я, поколебавшись, следую за ним. Не на парковке же мне оставаться?
В лифте, несмотря на то что он довольно просторный, я слишком сильно ощущаю близость Дамира. Слышу его дыхание, чувствую его острый древесный запах, а еще вижу нас в зеркальном отражении. Куда ни посмотри, везде я и Дамир. С одинаково холодными лицами.
Мы доезжаем до десятого этажа, и там на весь длинный коридор всего две двери.
Дамир подходит к правой, достает из кармана ключ и поворачивает его в скважине, а я машинально задерживаюсь взглядом на его длинных сильных пальцах. У Дамира красивые руки. Да и все остальное тоже. Он хорош той безжалостной суровой красотой, которая внушает страх и восхищение одновременно.
Но нутро под этой красивой оболочкой гнилое. В этом у меня нет ни грамма сомнений.
– Проходи, – сухо говорит Дамир. – Чувствовать себя как дома не предлагаю.
– Я бы и не смогла, – отвечаю я, делая шаг в прихожую и оглядываясь. – Это не дом, это отель какой-то.