Бывшую – зудит в голове.
Нервы ни к черту. Лучше прогуляюсь, остыну. Сто лет не гулял по городу. Так–то суббота, чудесный день.
Могу я в кои–то веки полноценно отдохнуть в законный выходной? Мозги надо проветрить. Еще лучше – перезагрузиться. Но в запой уходить больше не хочу. Мне там не понравилось. Чувства все обостряются, выхода эмоциям нет. Тут нужно другое лекарство. Убойное.
Опускаю на глаза солнцезащитные очки, срезаю путь через двор.
Неплохой райончик.
Когда–то, туеву кучу лет назад, я бегал сюда на свиданку с Оксаной. Сколько лет прошло, а панельные дома все такие же серые. Из нового – деревья выше, гуще, толще, да детский городок современный – с резиновым покрытием, лабиринтами, качелями. Даже есть уголок с уличными тренажерами.
Теперь сюда будет ходить тот. Другой. Папаша, блять.
Я хотел еще дочку, у Оксаны не получалось. Не давил на нее за это, не упрекал, не настаивал.
Затылок жжет – смотрит. Не оглядываюсь.
Люблю ее?
Люблю пиздец как. Но знаю одно: не прощу никогда. Поэтому – отпускаю. Пусть будет счастлива в новых отношениях.
Я тоже. Буду. Без нее.
Самолюбие мое задето по самое мама не горюй. Любимая женщина предпочла мне другого. Но я взрослый человек и способен совладать с эмоциями. Подумаешь, один раз разнес квартиру и на недельку ушел в запой. Имею право.
Мой путь проходит мимо городского загса. Возле него – свадебная суматоха. Один кортеж отъехал, на освободившееся место припарковался лимузин. Белый. С кольцами на крыше, венком из цветов.
Никто из него не спешит выходить, зато к нему скорым шагом идет жених. Темно–синий костюмчик сидит как влитой. Букет невесты в руке. Рот до ушей.
Счастливчик.
Когда–то и я был таким же молодым, влюбленным, нарядным. Наша с Оксанкой регистрация проходила здесь же. Интересно, загс внутри такой же или обновили интерьер?
Из лимузина вышли две девицы, видимо, подружки невесты. Одна в рыжем платье, другая в голубом. Обе почему–то нерадостные. По очереди фыркнули на жениха. За девицами показались маленькие ножки в белых туфельках на длинной шпильке.
Говорят, увидеть невесту – к счастью. Замедляю шаг.
5. Ника. Свадьбы не будет!
5. Ника. Свадьбы не будет!
– Урод! – с презрением выплюнула, выходя из лимузина первой, Маша. На протянутую Сашину руку не отреагировала.
Брови жениха взметнулись вверх. Не понимает.
– Ну ты и сволочь! – следом за Машей подхватила Анюта.
– Э–э, вы что, девочки, перепили? – недоумевая, растягивает губы до ушей Новиков. Надо же, сама невинность.
На секунду в душу закрадываются сомнения: а вдруг на видео не Саша? Но я точно знаю: брата–близнеца у него нет, Саша один сын в семье, а у его тети и дяди только дочки.
Двойник? Этого просто не может быть!
Прячу клокочущие эмоции глубоко в себя. И вместо того, чтобы задать грызущий мозг вопрос «Почему?», отвечаю Новикову, как мне кажется, максимально холодно и презрительно:
– Нет, по дороге сюда мы получили первое поздравление. И последнее. Спасибо, милый!
На последнем слове голос дрогнул. Милый даже не допускает мысли, что я все узнала?
Сую ему в руку телефон со включенным видео. Пусть ознакомится, если он еще не видел.
Вряд ли сестрица поздравила его подобным. Она только мне с превеликим удовольствием жизнь отравляет.
И пока он смотрит его, зажав цветы подмышкой, я самостоятельно выбираюсь из автомобиля.
В голове шумит и кружится, в ногах слабость.
Мельком осматриваю себя. Платье в темных пятнах от туши и слез. Подол подметает асфальтовую площадку.
Вырядилась в дорогущее платье. Кому оно надо теперь?
По мере просмотра «кино» лицо жениха вытягивается. И я впервые вижу в нем то, что раньше не замечала.
Саша далеко не мальчик, его и парнем лишний раз язык не поворачивается назвать. Передо мной молодой красивый мужчина. Видный. Перспективный. И на которого пускают слюни многие девушки. Я, глупая, наивно полагала, что мой жених вот уже год, как мы знакомы, а он «ни–ни». Берег меня, как хрупкую хрустальную вазу, а я смотрела на него с восторгом широко раскрытыми влюбленными глазами. Он для меня был моим миром. Моим счастливым настоящим и будущим. Сегодня все разлетелось на мелкие осколки.
Перевожу взгляд на Риту. А девочка–то выросла! Из тощего нескладного подростка она к своим восемнадцати превратилась в фигуристую девушку. Если бы не наглый взгляд, вечно искривленные презрением ко всему губы и дрянной характер, ее можно было бы считать красивой.