— Маша? Да ты вообще от мира сего? Ты меня не слышишь или не понимаешь, Цесаревна? — явно кипел мужчина на то, что не рапортую ему как солдат на плацу.
— Я окончила одиннадцать классов, — удовлетворила я его любопытство.
— Так. А дальше? Институт, да хотя бы колледж? Может, поступила куда заочно? — пристально сканируя мое лицо, продолжил он задавать вопросы.
— Нет.
Уровень моего образования, кажется, вывел его из равновесия. Его челюсти сжались, вена на крупной шее вздулась, а темные, почти черные глаза вспыхнули яростью.
— Ты хотя бы въезжаешь, Цесаревна, чем тебе теперь предстоит рулить? — едва ли не зарычал он, но, к счастью, отпустил мой подбородок и отошел. Я тоже неосознанно попятилась назад. На пару шагов ближе к двери.
Кажется, до меня начало доходить, для чего я здесь. Мой отец был не только инженером от Бога. Он еще и был кандидатом экономических наук. А брат в свои семнадцать имел уже три патента и мог заменять в бизнесе отца. Вот — в бизнесе, да, конечно, я же наследница. Единственная. Но я… что я могу со всем этим делать?
— Что ты глазками хлопаешь, Маша? Что вообще у тебя в голове — цацки, шмотки, тик-ток, ноготочки? Ты хотя бы знаешь, что они оба тебе оставили?
Они оставили меня одну в целом свете. Андрея я видела пару раз в год, отца и того реже, но они любили меня, они были единственными близкими мне людьми. Бизнес?..
— Мне ничего не нужно, — упрямо поджав губы, я впервые попыталась посмотреть ему в глаза на равных.
Но тщетно. Его взгляд был словно у дикого, непримиримого зверя в схватке не на жизнь, а на смерть. Он давил, уничтожал, размазывал на месте. Мои ноги нелепо приросли к полу, я даже если бы и хотела, не смогла бы сделать и шагу.
Я даже не знала, как его имя, и если честно, не хотела узнать.
— Идиотка, — припечатал мужчина и крикнул кому-то поверх моей головы: — Вы ее что, по дороге лупили палкой? — Но это было не им, а мне. Из холла донесся смешок:
— Если ее и лупили, босс, то до нас…
Мужчина грубо схватил меня за плечо и протащил по кабинету, швырнул в кресло, такое огромное, что я в нем утонула. Я не доставала ногами до пола. Сам он сел на корточки рядом со мной и, схватившись огромными руками за подлокотники, горячо заговорил:
— Сашка, конечно, предупреждал, что ты блаженная. Ладно, Цесаревна, не ссы. Когда там тебя к бабке отправили? Сколько тебе было — два года? Три? — он помотал головой. — Неважно. Слушай, девочка, слушай меня. Ты знаешь, что тебе оставил отец? Ну, заводы, технологии, контракты, акции? Слова тебе такие хоть знакомы?
Я коротко кивнула, боясь и пискнуть что-то в ответ. Из всего происходящего я поняла только одно — этот мужчина считает меня полной дурой, и это его почему-то не устраивает.
— Хорошо… Замечательно! До скольки ты считать умеешь? Семь миллиардов долларов только… черт, чтобы ты поняла, в деньгах. Не считая стоимости помещений, оборудования…
Он резко оттолкнул кресло со мной и поднялся. Я сидела ни жива ни мертва. Что они от меня хотят? Эти деньги?
Глава 2. Мария
Как там — кошелек или жизнь?
— Мне не нужны эти семь миллиардов. Забирайте, пожалуйста, только оставьте меня в покое…
— Ты адекватная? — мужчина посмотрел на меня вроде даже с сочувствием, как на тяжело больного человека. — Ты что думаешь, это гора злата, как в сказочках? Не о тебе речь! Это рабочие места! Это люди, их семьи, их дети! Сытые, еб-мать, дети! Без Сашки, без Лизы, это финдир была, ты ее, наверное, даже не знала, все распиз… растащат. Все пойдет по пиз…
— Вы могли бы не выражаться? — выпалила я, и мужчина опешил.
У него стало настолько страшное лицо, что я вжалась в кресло, но его насмешливая ухмылка остановила меня от обморока.
— Ну вот, когда тебе надо, прорезается голосок. Спасибо, Цесаревна, теперь я знаю, как добиться от тебя того, что мне нужно. — Он отошел, сел на край стола, и тяжелое дерево под ним застонало. — Так, ладно. Когда Сашка, твой отец, мне рассказывал, что ты всю жизнь прожила в глуши под присмотром его… кхм, весьма странной матери, училась в школе при монастыре, я считал — его дочь, его дело. Но теперь твоего отца нет, Маша. И нет твоего брата. Это огромная утрата, большая боль. Для меня, поверь, не меньше, чем для тебя, я знал твоего отца еще с армии. Мы вместе с ним… это, правда, неважно. И теперь ты осталась наследницей этого всего. Что мы с тобой делать будем?
«Мы с тобой» — эти слова резали слух, так что я в растерянности смогла только пожать плечами. Я даже не думала, что у отца столько денег. Семь миллиардов долларов не укладывались в голове, я не могла представить, на что можно тратить такие деньги.