По дороге домой они зашли к зеленщику, которому Оуэн еще несколько недель назад заказал и сразу оплатил маленькую рождественскую елку; а поворачивая на улицу, где они жили, наткнулись на Красса, полупьяного, с великолепным жирным гусем, которого он держал за шею, перекинув через плечо. Он весело их приветствовал и тут же принялся демонстрировать гуся.
− Неплохой выигрыш на шестипенсовую монетку? − похвалился он икая. − Теперь у нас их два. Я выиграл его и коробку сигар, пятьдесят штук, на одну шестипенсовую монетку. А второго получил в церкви, двадцать восемь недель платил по три пенса, получается семь шиллингов. Но, − добавил он, понизив голос, − сами знаете, в лавке их за такую цену не купишь. Церковному комитету они обходятся гораздо дороже, но, по счастью, у нас в комитете есть несколько богатых джентльменов и они платят разницу.
Кивнув им с хитрым видом, он, пошатываясь, отправился дальше.
Когда они вернулись домой, Фрэнки крепко спал, а в ногах у него на одеяле клубочком свернулся котенок. Они поужинали, и, хотя был уже двенадцатый час, Оуэн поставил елочку в большом цветочном горшке, который использовался для этой цели и раньше, а Нора вытащила из ящика, где она хранилась еще с прошлого рождества, картонную коробку с елочными игрушками − посеребренными, позолоченными и раскрашенными стеклянными шариками, птичками, бабочками, звездочками. Многие из этих украшений служили уже третье рождество и хотя слегка потускнели, но выглядели почти как новые. Кроме этих украшений и игрушек, которые они только что купили, имелась еще коробка конфет и коробочка с маленькими разноцветными восковыми свечами − это входило в пакет, полученный у бакалейщика за рождественские взносы. А еще были цветные бумажные пакетики со сластями, человеческие фигурки и зверушки из сахара и шоколада, они покупали их по две, по три штуки в течение последних нескольких недель и прятали от Фрэнки. Для каждого ребенка было приготовлено что-нибудь подходящее, за исключением Берта Уайта − они хотели купить ему за шесть пенсов перочинный ножик, но на это не хватило денег, и тогда Оуэн решил подарить Берту свой старый набор стальных скребков, о котором, как ему было известно, парень давно уж мечтал. Металлический ящичек с этими инструментами завернули в красную бумагу и повесили на елку вместе с остальными подарками.
Они старались двигаться как можно тише, чтобы не тревожить соседей, живущих под ними, ведь еще задолго до того, как они кончили возиться, во всех остальных квартирах давно улеглись спать и на опустевших улицах воцарилась тишина. Когда же Оуэны заканчивали свою работу, глубокую тишину ночи внезапно нарушили голоса, распевавшие на улице рождественский гимн.
Эти звуки с такой силой напомнили им былые и более счастливые времена, что Нора невольно протянула руки к Оуэну и он привлек ее к себе.
Они поженились уже больше восьми лет назад и хотя за это время никогда не бывали совершенно свободны от забот о завтрашнем дне, но еще ни одно рождество они не встречали в такой бедности. За последние несколько лет периоды безработицы случались все чаще и длились все дольше, а попытка устроиться в другом месте, которую Оуэн сделал в начале этого года, привела лишь к тому, что они оказались в еще большей нищете, чем раньше. И все-таки они благодарили судьбу − как бы бедны они ни были, они все же жили лучше, чем тысячи других, у них была еда и кров, они вместе, и с ними их мальчик.
Прежде чем лечь спать, Оуэн перенес рождественскую елку в спальню Фрэнки и поставил ее так, чтобы, проснувшись утром, он сразу же увидел ее сверкающее великолепие.
Глава 29
ПАНОРАМА
Хотя гости приглашены были к шести часам, Берт явился в половине пятого и принес с собой Панораму.
К половине шестого начали собираться и остальные. Первыми пришли Элси и Чарли Линдены. На девочке было прелестное синенькое платьице, отделанное белым кружевом, а Чарли был великолепен в новом костюме, перешитом, как и платьице сестры, из поношенных чужих вещей, подаренных их матери какой-то дамой-благотворительницей. Много часов тяжелого труда ушло у миссис Линден на то, чтобы соорудить эти наряды, и наверняка вещи того не стоили, ибо, хотя дети, особенно Элси, выглядели очень мило, ткань, из которой мать сшила им костюмы, была настолько старой, что надолго их не хватило бы. Но для миссис Линден это была единственная возможность одеть детей. Покупать одежду она не могла и поэтому тратила множество времени, чтобы сшить вещи, которые − она знала − рассыплются почти тотчас же, как их наденут.