Существовала также религиозная организация «Череп и кости Магсборо», целью которой было сохранение и поддержание традиций большого религиозного праздника в память Порохового заговора Гая Фокса в 1605 году. Эта ассоциация помогала безработным, организуя Большой карнавал и Факельное шествие. Во время этих празднеств некоторые выступали в маскарадных костюмах кавалеров времен Карла I, кое-кто изображал из себя бродяг или грабителей с большой дороги, а большинство участников процессии составляли парни, переодетые в женское платье или напялившие на себя мешки с дырками для головы и рук и измазавшие себе лица золой. Некоторые несли сковородки с красным и синим пламенем. Процессию или, вернее сказать, толпу возглавлял оркестр, а впереди оркестра шагали рядом двое − один, очень высокий, в красном трико, с рожками на голове и с большой сигарой во рту, изображал сатану, а второй был облачен в не менее живописный костюм епископа англиканской церкви.
Толпа эта проходила по городу с ревом и танцами, с факелами, горевшими красным и синим пламенем, кое-кто при этом пел шуточные или непристойные песенки, а сборщики бегали вокруг с кружками для пожертвований. Люди, к которым они обращались за помощью, жили по большей части в такой же нищете, как те безработные, в помощь которым собирали деньги. Собранные таким образом деньги вручались затем секретарю Благотворительного общества мистеру Соуни Гриндеру.
Существовала суповая кухня, которую правильнее было бы назвать плохой харчевней из захолустного района. Управлял этой кухней родственник секретаря Благотворительного общества. Все необходимые для супа ингредиенты он выпрашивал у разных торговцев − кости и обрезки мяса у мясника, горох у бакалейщиков, овощи у зеленщиков, черствый хлеб у булочника. Старые дамы-благотворительницы, у которых денег было больше, чем здравого смысла, руководимые лучшими намерениями, посылали ему денежные пожертвования, которые он клал в карман, суп же продавал по пенни за миску или пенни за кварту тем, кто являлся с посудой.
У хозяина этой кухни было множество чековых книжечек, и в каждой из них тринадцать талончиков стоимостью в пенни. Благотворительное общество покупало у него эти книжечки и перепродавало их благотворителям, а иногда отдавало бесплатно, если считало нужным. Связь с Благотворительным обществом придавала суповой кухне в глазах публики почти официальный характер, что позволяло ее владельцу выпрашивать у горожан денежные пожертвования и продукты.
Благодеяниями суповой кухни, так же как и участием в процессиях безработных, пользовались в основном неквалифицированные рабочие и отщепенцы, а безработные мастера, даже если нуждались не меньше остальных, избегали этого места как зачумленного. Они боялись даже пройти по улице, где находилась эта кухня, − вдруг кто заподозрит, что они как раз оттуда и идут. Все же кое-кто из них позволял своим детям тайком, по вечерам, пробираться туда и покупать эту подпорченную благотворительностью пищу.
Еще один блестящий план, весьма практический и даже с государственным подходом, ничуть не похожий на безумные проекты социалистов, с недавних пор осуществлял преподобный мистер Бошер, популярный проповедник, викарий модной церкви Гроба повапленного. Он собрал пожертвования у некоторых слабоумных старух, прихожанок его церкви. На эти деньги он купил лесоматериалы и открыл, как он называл его, Работный двор, нанимал людей, которые кололи и пилили дрова. Поскольку он был церковнослужителем и говорил, что делает все это в благотворительных целях, преподобный Бошер естественно получал лес по очень дешевым ценам, фактически за половину той цены, что платили другие.
Работа была сдельная. Каждое бревно, размером в железнодорожную шпалу, распиливали на двенадцать поленьев, а каждое полено раскалывали на четыре. За пилку и колку такого бревна рабочий получал девять пенсов. Из одного бревна выходило две вязанки дров, их продавали по шиллингу связка − дешевка по сравнению с обычной ценой. Человек, разносивший дрова, получал полтора пенни за две вязанки.
Поскольку желающих получить эту работу было очень много, каждому разрешалось разделать не более трех бревен в день − это приносило два шиллинга и три пенса, а трудиться разрешалось не больше двух дней в неделю.
Викарий отпечатал объявления − их выставляли в витринах магазинов, − а в объявлениях этих публику информировали о его деятельности и сообщали, что заказы можно отправлять в адрес церкви почтой, все заказы будут немедленно выполняться, а дрова доставят по любому адресу − фирма «Раштон и К°» любезно предоставила ручные тележки в распоряжение рабочих, занятых на Работном дворе.