Не отряхнувшись даже от грязи, он велел прыщавому приказчику Бадду принести все рулоны стоимостью в шесть пенсов, и вслед за тем они вдвоем взялись за работу, заменяя ценники − с шести пенсов на шиллинг. Затем вытащили рулоны стоимостью в шиллинг и заменили на них цену с шиллинга на полтора.
Когда женщина явилась в контору, Скряга уже ожидал ее там с кроткой улыбкой на своей длинной морде. Он показал ей все образцы стоимостью в шесть пенсов, но ни один из них ей не понравился. Спустя некоторое время Скряга высказал предположение, что, возможно, ей приглянутся обои качеством получше, а разницу она может заплатать из собственного кармана. После этого он показал ей обои ценою в шиллинг − а на ценниках стояло полтора, − и женщина выбрала один из этих образцов, заплатав, как и предложил ей Скряга, разницу в шесть пенсов за рулон. Всего потребовалось пятнадцать рулонов − семь на одну комнату и восемь на другую; таким образом, кроме обычной прибыли на продаже обоев, составлявшей около двухсот семидесято пята процентов к первоначальной стоимости, фирма заработала на этой операции еще семь шиллингов и шесть пенсов. Эту работу можно было бы сделать гораздо лучше, если бы ее не поручили Слайму. Поскольку обои в комнатах были одинаковыми, Слайм вполне бы мог обойтись четырнадцатью рулонами; он и обошелся четырнадцатью, а пятнадцатый изрезал и частично испортил, сделав вид, будто и он пошел на оклейку.
Оуэн работал в тех же комнатах, потому что окраску можно было закончить лишь после того, как Слайм оклеит комнаты обоями, − последний слой краски накладывался потом. Он заметил, что Слайм испортил рулон, и, догадываясь, в чем причина, поинтересовался, как такое поведение сочетается с его профессиональной гордостью и религиозными убеждениями.
Слайм ответил, что быть христианином − не означает не делать ничего дурного; даже если он и совершает грех, все равно он остается христианином, а грех этот ему простится, ибо Христос искупил все их грехи своею кровью. Что же касается случая с рулоном обоев, дело это между ним и богом, и не Оуэну быть здесь судьей.
Помимо этих работ, бывали еще похороны. В общем Красс и Слайм зарабатывали неплохо − весь день они занимались побелкой и покраской, а затем прихватывали и ночные часы − занимались покраской ставен, полировкой гроба и доставкой его на дом, не говоря уже о том, что они всегда укладывали труп, а во время похорон тащили гроб.
Время шло, количество мелких работ возрастало, а так как дни становились длиннее, то и люди могли работать больше часов в день. Большинство фирм имело заказы, но их было недостаточно, чтобы обеспечить работой одновременно всех рабочих в городе. И получалась такая картина. При каждой фирме было определенное количество людей, которые считались постоянной рабочей силой. Когда появлялась какая-нибудь работа, у этих рабочих было преимущество перед пришлыми или временными рабочими. Когда работы прибавлялось, брали временно рабочих со стороны. Когда же работы опять становилось меньше, прежде всего выбрасывали на улицу временных рабочих. Если спад продолжался, то и старые рабочие оставались без дела; таким образом у старых рабочих было преимущество перед рабочими, взятыми со стороны, если, конечно, они были старыми не в смысле возраста и продуктивности работы.
Так продолжалось обычно в течение всей весны и лета. В удачные годы рабочие всех профессий − плотники, каменщики, штукатуры, маляры и прочие − имели возможность работать почти регулярно, если погода стояла хорошая.
Разница между хорошей и плохой весной и летом заключается в том, что в удачные годы возникает иногда возможность работать сверхурочно и периоды безработицы наступают реже и длятся меньше, чем в плохие годы. Но даже в хорошие годы − большая редкость, если кто-нибудь из временных рабочих бывает занят в одной и той же фирме больше одного, двух или трех месяцев без перерыва. Обычно они работают месяц для одной фирмы, потом две недели для другой, затем, скажем, шесть недель еще где-то, и зачастую между этими работами оказываются перерывы в два-три дня и даже в неделю. Так продолжается в течение весны, лета и осени.
Глава 41
ПАСХАЛЬНОЕ ПОДНОШЕНИЕ. ТРАДИЦИОННЫЙ ОБЕД
К началу апреля фирма Раштона опять работала по девять часов в день, с семи утра и до половины шестого вечера, а после пасхи они начали работать уже полный день; с шести утра до половины шестого − одиннадцать с половиной часов или, точнее, десять, потому что полчаса тратили на завтрак и час на обед.