Конечно, кто-то станет говорить, что рабочие семьи страдают даже от нехватки тех малых денег, которые тратит на выпивку глава семьи, но пусть уж прибегающие к такому аргументу люди доведут его до логического конца. Чай тоже является отнюдь не необходимым, а, наоборот, вредным напитком, медики так часто предупреждали против него, что перечислять здесь вредные качества чая − это попусту тратить время. То же самое можно сказать почти о всех дешевых безалкогольных напитках − они не являются необходимыми, они вредны и стоят денег, и, так же, как и пиво, их пьют только для удовольствия.
Какое право имеют капиталисты говорить рабочим, что после конца работы те не могут позволить себе удовольствие выпить стакан или два стакана пива где-нибудь в компании в трактире? Пусть те, кто предает анафеме рабочих, доведут свои аргументы до логического конца и проклянут уж заодно все удовольствия. Пусть они убедят рабочих жить еще более простой жизнью, пить воду вместо таких вредных напитков, как чай, кофе, пиво, лимонад и так далее. Жизнь тогда будет обходиться рабочим дешевле, а так как заработная плата везде и всегда регулируется стоимостью жизни, то они смогут работать за меньшую плату.
Такие люди любят приводить цифры о потреблении спиртных напитков, как будто все эти деньги расходуются только рабочими! Изымите из этой суммы и деньги, которые тратят на выпивку аристократы, духовенство и средние классы, а оставшееся разделите на количество рабочих, и вы увидите, что цифры эти вовсе не вызывают тревоги, вероятно, они будут не больше, чем суммы, которые тратят на напитки те, кто потребляет чай и кофе.
То, что рабочие Раштона тратят пару шиллингов на выпивку, когда у них есть работа, отнюдь не является причиной их нищеты. Даже если бы они и фартинга не тратили на пиво, даже если увеличить вдвое их жалкую заработную плату, они все равно остались бы нищими, ибо почти все преимущества и выгоды цивилизации, почти все то, ради чего стоит жить, все равно было бы недосягаемо для них.
Если люди вынуждены жить в невыносимых условиях, неизбежно, что какая-то их часть будет искать забвения и минутного счастья в кабаке, и единственное средство от этого зла заключается в искоренении его причины, а пока этого нет, можно все-таки кое-что сделать, а именно: вместо грязных питейных заведений, заправляемых людьми, которые заинтересованы в том, чтобы их клиенты выпили как можно больше плохого пива, оборудовать приличные места отдыха, принадлежащие государству или муниципалитету, где будут руководствоваться пользой, а не выгодой; хорошие клубы, где не будет грязи и пьянства, где каждый сможет получить настоящее пиво, или кофе, или чай, или какой-нибудь прохладительный напиток, где люди смогут отдохнуть после рабочего дня, провести час или два в интеллектуальном общении с товарищами, послушать музыку и попеть; трактиры, куда рабочий может привести с собой жену и детей, не опасаясь, что их там оскорбят или они услышат нечто непристойное, − заведения, куда нельзя водить жен и детей, вообще не должны существовать.
Оуэн, будучи трезвенником, ничего не тратил на выпивку, но деньги уходили у него на то, что он называл «делом». Каждую неделю он покупал несколько листовок или брошюрок о социализме, по пенни или два за штуку; эти брошюрки он давал читать товарищам или просто им отдавал; с помощью этих брошюрок и бесед ему удалось обратить в свою веру нескольких товарищей по работе. Филпот, Харлоу и еще кое-кто слушали его с интересом, некоторые даже платили деньги за брошюры, которые давал им Оуэн, и, прочтя их, передавали другим, иногда они даже устраивали обсуждения. Другие относились безразлично и даже насмешливо к предположению, что можно каким-то образом ликвидировать нищету. Они говорили, что «в мире всегда были богатые и бедные и всегда будут, вот и все». Большинство же было настроено враждебно − не к Оуэну, а к социализму. Что же касается самого Оуэна, то он рабочим даже нравился, особенно чернорабочим, так как было известно, что он не «хозяйский прихвостень» и что он отказывается руководить работами, хотя Скряга неоднократно предлагал это ему. А вот социализм вызывал у них прямо-таки бешеную ненависть. Некоторые из тех, кто начинал склоняться к социализму прошлой зимой, когда все они голодали, теперь вновь оказались стойкими защитниками Системы.