Едва толпа увидела фургон, она издала ликующий вопль, вернее, рев и бросилась навстречу фургону, который уже через несколько минут был окружен беснующейся толпой. Фургон везли две лошади, в задней его части была дверца и маленький помост, над которым белыми буквами по красному фону было написано: «Социализм − единственная надежда рабочих».
Возница осадил лошадей, а человек на помосте попытался обратиться к толпе с речью, но голос его потонул среди рева, мяуканья, гиканья, непристойной брани. Так продолжалось около часа, толпа что было сил нажимала на фургон, стараясь перевернуть его, перепуганные лошади заволновались и перестали слушаться возницу. Тогда возница попробовал въехать на холм. Это еще больше разъярило окружавшую фургон орду дикарей. Они хватались за колеса и поворачивали их в обратную сторону с воплями: «Пусть катятся туда, откуда приехали!» Несколько человек схватили лошадей под уздцы и, сопровождаемые одобрительным ревом остальных, завернули их.
Человек на помосте все еще пытался что-то сказать, но безуспешно. Несколько человек, приехавших с фургоном, и маленькая группа местных социалистов, протолкавшихся сквозь толпу и окруживших помост, только усиливали шум своими криками, предлагая толпе «дать оратору высказаться». Эта небольшая группа телохранителей сомкнулась вокруг фургона, когда он начал свой медленный путь обратно, но их было слишком мало, и они не смогли защитить фургон от толпы, явно не удовлетворенной той скоростью, с которой двигался фургон. Слышались крики: «Поможем ему!», «А ну, поднажали!» Несколько озверевших дикарей пытались привести это в исполнение.
Защитникам фургона мешали их велосипеды, но они сопротивлялись как могли и сдерживали толпу до тех пор, пока фургон не оказался у подножья холма. Тут из толпы кто-то бросил первый камень. По странной случайности камень попал в велосипедиста с перевязанной головой − это был тот самый человек, которого ранили в воскресенье. За первым камнем полетели другие, и второй жертвой пал человек на помосте. Камень ударил его по губам, а когда он вытащил носовой платок, пытаясь остановить кровь, другой камень попал ему в висок, и он рухнул лицом вниз на помост, словно его подстрелили. Фургон поехал быстрее, и град камней застучал по его крыше и стенкам, засвистел вслед удалявшимся велосипедистам, а толпа преследовала фургон, оглашая окрестности криками, грязной руганью и волчьим воем.
− Мы еще покажем этим вонючим социалистам! − кричал Красс с пеной у рта.
− Мы научим их, как смуту сеять, − визжал Дик Уонтли, швыряя в одного из велосипедистов кусочек гранита, который он выковырял из мощеной дороги.
Они бежали за фургоном до тех пор, пока фургон не оказался вне досягаемости, потом вспомнили о местных социалистах, но тех уж не было, они благоразумно удалились, как только уехал фургон. Одержав столь славную победу, защитники Системы вернулись на вершину холма, где джентльмен во фраке и цилиндре взобрался на бугорок и произнес речь. Он ничего не говорил о Комитете помощи бедствующим, о кухне, где выдают суп беднякам, и, уж конечно, ни слова о детях, которые идут в школу голодные в убогой одежде, не упомянул он и о том, что нужно сделать предстоящей зимой, когда почти все из собравшихся окажутся без работы. По-видимому, эти вопросы не интересовали ни его, ни слушателей. Зато он очень много говорил о «славе империи», о национальном флаге, о королевской семье. Все, что он говорил, толпа встречала восторженными аплодисментами и в заключение его речи с огромным энтузиазмом спела национальный гимн, после чего все разошлись, поздравляя друг друга с тем, что так лихо показали, как относятся у них в Магсборо к социализму. Общее мнение было таково, что никто из них больше уж никогда не услышит о социалистическом фургоне.
Но тут они ошиблись. Вечером, на следующее воскресенье, толпа социалистов неожиданно вновь объявилась на Перекрестке. Часть из них приехала поездом, другие пришли пешком, кое-кто на велосипедах.
Собралась толпа, социалисты устроили митинг и успели произнести две речи, прежде чем толпа оправилась от изумления перед отвагой этих смельчаков, у которых, видимо, не хватило ума понять, что они потерпели окончательное поражение и были уничтожены еще в прошлый вторник. А когда на бугорок поднялся велосипедист с перевязанной головой, кое-кто из толпы присоединился к аплодисментам, которыми встретили его социалисты.