− Все в порядке, − проговорил он хриплым шепотом, − я достал документ.
Скряга радостно схватил бумагу и принялся ее изучать при свете спички, зажженной Крассом. Это действительно был тот самый документ. Хантер со вздохом облегчения спрятал его в бумажник и положил во внутренний карман пальто, а Красс тем временем рассказывал о своей экспедиции.
Выяснилось, что один из членов страховой компании и Хватэм заявились к старухе и, запугав ее, вытянули из нее разрешение на похороны. И они же подговорили ее забрать у следователя документ, а сами из осторожности не пошли на следствие, чтобы не возбудить подозрений у Хантера или Красса.
− Когда они сегодня днем привезли тело домой, − продолжал Красс, − Хватэм пытался выманить у нее документ, но она малость подумала и испугалась − ведь она же договорилась со мной − и сказала Хватэму, что сперва хочет со мной повидаться. А документ она, дескать, отдаст в четверг − на этот день Хватэм назначил похороны.
− Он обнаружит, что опоздал на денек, − сказал Скряга с гнусной ухмылкой. − Мы обстряпаем все дело в среду.
− Сначала она и мне не хотела давать документ, − закончил Красс свое повествование, − но я сказал ей, что мы ее защитим, если старый Хватэм будет заставлять ее платить за второй гроб.
− Не думаю, что он станет поднимать шум, − сказал Хантер. − Вряд ли. Он не захочет, чтобы все узнали, как он тут шуровал.
Красс и Сокинз перетащили тележку на другую сторону улицы, взяли гроб и, предводительствуемые Скрягой, внесли его в дом.
Старуха ожидала их у дверей со свечкой в руке.
− Как я буду рада, когда все это кончится, − говорила она, провожая их по узкой лесенке наверх. Следом за ней шел Хантер, с подставками в руках, а позади тащили гроб Красс и Сокинз. − Я буду ужасно рада, потому что мне уже осточертело открывать дверь гробовщикам. Был бы хоть один, но с пятницы их здесь целая дюжина перебывала, все норовят договориться о похоронах, я уже не говорю о счетах, которые они мне под дверь подсовывают или еще каким-нибудь способом передают. Отдавала ботинки чинить, так сапожник принес их мне прямо домой, − никогда он раньше этого не делал, − а с ботинками притащил и счет от гробовщика.
Молочник тоже счет принес, то же самое и бакалейщик, а когда я в субботу пошла купить овощей для воскресного обеда, мне вручил счет и зеленщик.
Они взобрались наверх, и старуха открыла дверь в маленькую, убого обставленную комнатушку.
Окно было наполовину завешено драной занавеской, а низкий весь в трещинах потолок давно утратил цвет.
Там был шаткий деревянный умывальник, у стены стояла узкая кровать под рваным серым одеялом, а на ней лежал узел с одеждой. Эта одежда была на покойнике в тот день, когда случилось несчастье.
Перед окном стоял маленький столик с крохотным зеркалом, рядом с кроватью плетеное кресло, пол покрыт выцветшим куском коричневого ковра, потертым в нескольких местах до дыр, с неразличимым уже рисунком.
Посредине этой мрачной комнаты на двух подставках стоял гроб с телом Филпота. При тусклом, мерцающем свете свечи вид покрытого белой простыней гроба наводил ужас − он был тих и скорбно одинок.
Хантер положил принесенные им подставки у стены, а Красс и Сокинз поставили пустой гроб на пол у кровати. Старуха поставила подсвечник на камин и удалилась, заявив, что им не понадобится ее помощь. Все трое сняли пальто и положили их на кровать. Красс вытащил из кармана своего пальто две больших отвертки и одну из них вручил Хантеру. Сокинз им светил, а они тем временем отвинтили винты и сняли крышку с гроба, который притащили с собой, − в нем оказался сверток с инструментами.
− Я думаю, нам будет удобней работать, если мы снимем с подставок тот гроб и поставим на пол, − заметил Красс.
− Я так тоже думаю, − ответил Хантер.
Красс снял с покойника простыню и бросил ее на кровать. Второй гроб выглядел в точности как первый − он тоже был из вяза и тоже с украшениями под медь. Хантер взялся за один конец, Красс за другой, и они переставили гроб с подставок на пол.
− Он не очень тяжелый, это хорошо, − заметил Хантер.
− Он же всегда был худющий, − отозвался Красс.
Придерживавшие крышку гроба винты были прикрыты сверху большими медными шляпками гвоздей, их тоже предстояло вывернуть, чтобы добраться до винтов, а их было восемь штук. Видно было, что винты уже много раз использовались, они были ржавые и разной величины. Но зато так крепко прикручены, что, когда Хантер и Красс отвинтили половину из них, с обоих пот катился градом. Немного погодя Хантер взял у Сокинза подсвечник, и тот тоже принялся за винты.