– Что это может быть? Попытка прорваться сюда? Экспансия?
Лефер не задавал вопросы – он размышлял вслух и приглашал Верна присоединиться к размышлениям.
– Экспансия невозможна, – качнул головой Верн. – Пришельцы начинают разрушать новый мир.
Лефер усмехнулся.
– Нам повезло, что ты этого не делаешь.
Верн кивнул. Подумал, что жрец никогда не поймет, каких сил это требует.
– Вы выбрали Антию не случайно, – произнес Верн. Лефер бросил в сторону взгляд, каким мог бы смотреть актер, играющий мошенника. Да он и был когда-то актером, этот главный жрец – потом в нем пробудилась магия и привела его в пирамиду.
– Нас об этом, скажем так, очень убедительно попросили, – ответил он. – И энергично интересовались случаями возвращения дев из пирамиды.
– А ты?
– А я ответил чистую правду. Ни одна из дев еще не вернулась. Такого не было за всю историю, – протянув руку, Лефер сорвал один из пионов и принялся задумчиво обрывать лепестки. – Нет, конечно, в эпоху государя Шона был случай возвращения, но ты сам понимаешь, что это просто легенда.
Верн кивнул. Государь Шон был легендарным владыкой Таллерии в незапамятные времена, и ссылаться на него, как на историческую личность, было как минимум наивно. Хотя введенный им закон о вознаграждении вернувшейся всем, что она только пожелает, был незыблем.
Верну снова показалось, что над ними плывет птичья тень. Сипуха с золотой головой раскрывала темно-синие, почти черные крылья, и в огненных искрах на них ему чудились неразборчивые надписи, от которых веяло холодом.
– Как ты думаешь, может ли эта связь избранной девы с владыкой Ардионом быть простой случайностью? – спросил Лефер. Верн неопределенно пожал плечами. Он не верил в случайности. Жизнь давно приучила его к тому, что ничего в ней не происходит просто так.
Отец положил корону на его голову не затем, чтобы посмотреть, как у Ардиона побелеют глаза от ярости. Он хотел убрать одного из сыновей, вот и все.
«Чем больше я об этом думаю, тем слабее становлюсь», – подумал Верн и ответил:
– Нет. Это не случайность. Возможно, это ее королевская кровь, но… – Он остановился, глядя, как Лефер обрывает последние лепестки. – Раньше такого не было.
Лефер кивнул.
– Раньше туда не отправляли принцесс.
Верн невольно отметил, что жрец избегает смотреть ему в лицо. «Не ваша ли это работа?» – подумал он и, стараясь не подавать виду, осведомился:
– Тайник тот же?
– Да, как обычно, – ответил Лефер, и Верн ощутил его облегчение от того, что разговор пошел в другом направлении. Значит, тут действительно не все так просто. – Сколько продлится путешествие?
– Пару дней, не больше. Не хочу встречаться с родней.
– Принесите мне свиток, – сказал Лефер, и в его голосе проступили нотки, которых Верн, в общем-то, не ожидал. Сейчас с ним говорил не сообщник, а военачальник, отдающий приказ. – Государь Эвион всем уже надоел. Мы поможем принцессе Антии вернуть корону ее отца – и удержать ее на голове, конечно.
Короны, короны… Все всегда крутится вокруг них. Что, если Леферу и тем, кто за ним стоит, понадобилось надеть корону не на Антию, а на кого-то посильнее девчонки с окраин?
Верн усмехнулся про себя. Подарить Ардиону трон Таллерии – нет, ну бред же. Сделать Антию наживкой, которая выдернет его в новый мир? Это невозможно.
Но что-то грызло Верна, не позволяя отбросить эту мысль до конца.
Два дня прошли в молитвах и строгом посту. Чашка травяного чая утром и кусочек рыбы с овощами вечером – от такой диеты у Антии начало шуметь в ушах. Свободного времени, чтобы поговорить с товарками по несчастью, не оставалось: девушки вставали рано утром и до позднего вечера молились и бросали травы на жертвенник у входа в пирамиду.
Бунтарка Гента держалась с равнодушием марионетки, как и все остальные. Антия почти видела ниточки на ее запястьях. Надо молиться – и она послушно складывала руки. Надо класть на жертвенник очередной цветок – и она клала. Антия подумала, что среди этих цветов наверняка есть какие-нибудь дурманящие: вот больше никто не кричит, не сопротивляется и не пытается сбежать. Все просто спокойно делают то, что должны, – и Антия тоже делает, и ее волнение притупилось и улеглось.
По вечерам, когда в доме стихали шаги и голоса, Антия слышала плач. Утром у девушек были бледные лица с мазками болезненного румянца и покрасневшие от слез глаза.
Верн больше не прилетал. У него, должно быть, нашлись дела поважнее и поинтереснее. Лефер смотрел на Антию так же, как и на всех остальных девушек, со спокойным сочувствием. «Хоть бы какую весточку от дяди Бриннена получить», – думала Антия, но, разумеется, посланий не приходило.