— Ты безумец, ты совершенно сошел с ума.
— Нужно, это единственный выход.
— Встряхнись же наконец, черт тебя побери! Я не знаю, ну почитай Платона, Сенеку, Арендт… Я не собираюсь цитировать тебе всех философов, которых ты знаешь лучше меня, но перечитай…
— Оставь меня с этим в покое!
— Но что тебе даст поездка туда? Очень опасно вновь пережить все это, это…
— Моя душа не успокоится, пока я не сделаю то, что должен.
— Ты добьешься только одного — тебя постигнет та же участь, что и твою жену!
Слова таяли в воздухе, заражая его тяжелой атмосферой замешательства. Сандро смотрел на него в упор, глаза его увлажнились, усиливая беспокойство его начальника. Тот стал сквозь зубы бормотать бессвязные извинения.
— Дай мне отпуск, и ты никогда больше не услышишь ни слова об этом деле.
Президент глубоко вздохнул и долго ничего не говорил. Молодой преподаватель задержал дыхание.
— Я не могу, Сандро. Не могу. Извини.
Сандро понял, что ничего не выйдет, он не получит того, что ему так необходимо. Он стоял один на один против стены эгоизма, против людей, неспособных понять глубину овладевшего им и терзавшего его несчастья. Оно оставляло его лишь на какие-то мгновения, чтобы схватить еще сильнее, словно жестокая кошка, играющая со своей добычей. Эти люди умели лишь произносить слащавые, никчемные слова.
— И все-таки я уеду.
— Не делай этого! Ты знаешь, что это означает: слишком много преподавателей безнадежно дожидаются, когда освободится должность…
— Выходит, кому-то из них повезет, — сказал Сандро, направляясь к двери.
— Ты сумасшедший.
— Ты уже это говорил.
— Ты не знаешь, что ожидает тебя там.
— Зато знаю, что испытываю здесь.
— Сандро, открой глаза! Ты не выдержишь там и получаса, тебе знакомы лишь покрытые коврами коридоры библиотек и аудитории с кондиционированным воздухом…
— Путешествия развивают молодежь, — ответил Сандро, открывая дверь.
— Если ты доверяешь поговоркам, то вдумайся в эту. Бразильцы говорят…
Сандро остановился, не оборачиваясь. Президент сделал паузу, словно хотел задержать его подольше. Потом произнес, чеканя каждое слово:
— «Из сельвы Амазонки никогда не возвращаются».
2
В лесу было тихо. Духи молчали, прислушиваясь к последним вздохам старого шамана. Свет начал тускнеть в этом храме, состоящем из одной растительности. Совсем высоко, в вершинах уходящих в бесконечность деревьев, листва была реже и пропускала слабое свечение, оно лилось сверху, пытаясь проложить себе путь сквозь царство теней.
Элианта стояла на коленях рядом со своим учителем. Тот лежал на ковре из лишайников и мха, мягкого, как кожа младенца, положив руку на ее ладонь. Она смотрела на него, более чем когда-либо восхищаясь старым человеком, который спокойно готовился к последнему путешествию.
Элианта вдохнула влажный воздух, наполненный дивными запахами леса и тишиной, соответствующей моменту. Она не грустила: смерть — всего лишь переход, она это знала. Она научилась принимать сердцем все, что ей давало небо: и радости, и горести. Ей так хотелось остаться около старого мудреца подольше, чтобы узнать что-нибудь еще из его бесценного учения.
Свет вокруг нее становился все более и более тусклым, все более и более слабым.
Она еще не была готова последовать за учителем и спрашивала себя, почему духи отнимают его у нее… Что бы это значило?
Элианта обвела взглядом дремлющие растения.
Все началось в детстве. Маленькой она видела вещие сны, и вся деревня обратила на нее внимание. Ее стали выделять среди других детей. Это было одновременно и приятно и обременительно. Когда она стала подростком, шаман предложил ей сопровождать его в поисках видений. Когда она прошла через сложный ритуал песнопений и танцев с удивительными ритмическими движениями, сознание покинуло ее, и дух пустился в свободное путешествие по глубинам души, туда, где тела уже нет, где преодолеваешь самого себя, чтобы выйти в другое измерение, измерение высшего порядка, где время не властно, а потому становится бесконечным… Она видела себя летающей среди растений, и каждое исполняло свою собственную и очень мелодичную музыку. Так растения общались с ней. Она задавала им вопросы и, разумеется, получала ответы, что ее не удивляло. Пробудившись, она растолковала свое видение как знак: она станет шаманом.
Старый мудрец сам решил посвятить ее, успокоенный тем, что наконец есть преемник, который продолжит его дело, когда придет срок. Элианта чувствовала вдохновение, уверенная, что нашла свой путь.