Ликующая Раневская тут же побежала к антрепренеру, заняла денег в счет жалования, отпросилась домой, накупила вина, всякой вкусной еды, надела свое любимое зеленое платье (к рыжим волосам), накрасилась, напудрилась… Сидит и ждет… Час ждет, другой…
Наконец, часов около десяти вечера, заявился наш герой-любовник, в дымину пьяный, потрепанный, в обнимку с какой-то крашеной шлюхой.
— Милочка, — заикаясь, сказал он Фаине, — погуляйте где-нибудь пару часиков…
«Вот это была моя первая и последняя любовь», — утверждала Раневская.
Гусарское достоинство
И действительно, о «романтической» стороне жизни великой актрисы неизвестно почти ничего. О своих увлечениях Фаина Георгиевна предпочитала не распространяться. Однажды призналась: «Все, кто меня любил, не нравились мне. А кого я любила — не любили меня». Может, поэтому она называла свою судьбу «шлюхой»?
По утверждению биографа Раневской Алексея Щеглова (она называла его своим «эрзац-внуком»), серьезные увлечения мужчинами у нее все-таки были. Известно, что Раневская симпатизировала певцу Георгу Отсу и маршалу Ф. И. Толбухину. Когда Раневская в 1947 году приехала в Тбилиси на гастроли, Федор Иванович, командовавший в то время Закавказским военным округом, пригласил ее на прогулку по старому городу. По дороге актриса рассказывала ему уморительные истории о том, как на тбилисской киностудии снимали комедию по рассказу ее земляка Чехова. 27 августа в ресторане в районе Мтацминда они отпраздновали, как признавалась Фаина Георгиевна после, самый веселый день рождения в ее жизни. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой.
На каждом углу судачили об их романе. Но Раневская опровергала все досужие слухи: «Федор Иванович просто дивный друг и собеседник!» О своем увлечении маршалом Раневская призналась близким только в последние годы своей жизни… Их роман прервала неожиданная смерть Толбухина в 1949 году.
…Хотя Фаина Георгиевна упорно молчала о своей личной жизни, как партизанка Зоя на допросе, какие-то пикантные истории все же дошли и до нас. Так гуляла байка о том, что в 1915 году у Раневской был любовник — гусар Мариупольского Императрицы Елизаветы Петровны полка.
Вот эпизод из их бурного романа, якобы в редакции самой Раневской:
«…Когда мы остались вдвоем, я уже лежу, он разделся, подошел ко мне, и я вскрикнула:
— Ой, какой огромный!
А гусар довольно улыбнулся и, покачав в воздухе своим достоинством, гордо сказал:
— Овсом кормлю!»
Понятно, байка — есть байка, какой с нее спрос?
Неизвестный Горький
Фаина Георгиевна оставила в своем дневнике весьма любопытную запись о великом пролетарском писателе, который завещал потомкам летать, а не ползать. Раневская в своей школьной тетрадке в клеточку записала следующее: «У души нет жопы, она высраться не может!» — это сказал мне Чагин со слов Горького о Шаляпине, которому сунули валерьянку, когда он волновался перед выходом на сцену. Он (Чагин. — Ред.) рассказал о деловом визите к Горькому. Покончив с делами, Г. пригласил Чагина к обеду. Столовая была полна народу. Горький наклонился к Чагину и сказал ему на ухо: «Двадцать жоп кормлю!»
В поисках святого искусства
Раневская утверждала: «Я переспала со многими театрами и ни разу не испытала чувства удовлетворения!»
В начале 1930-х годов Фаина Георгиевна становится актрисой Московского Камерного театра Александра Таирова. Знаменитый режиссер пригласил ее в спектакль «Патетическая соната» на роль Зинки-проститутки. Образ продажной девы, тоскующей о лучшей жизни, и вместе с тем сознающей невозможность вырваться из очерченного судьбою круга, был благодатным материалом для Раневской. Она продемонстрировала не только свой неистовый темперамент, но и зрелое мастерство актрисы, сочетавшее внешнюю характерность с точнейшими психологическими оттенками и деталями. Сыграв Зинку, Раневская «проснулась знаменитой» — о ней заговорила вся Москва. Сотни столичных проституток в 1931-м году брали штурмом Камерный театр, чтобы посмотреть не сам спектакль, — а на удивительную актрису, наделенную невероятным даром перевоплощения. Кто-то даже пустил слушок, будто Таиров вывел на сцену настоящую «жрицу любви» и она рубит правду-матку: «За всех за нас!»