Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют .
Протагор создает пространство для идеи, над которой многие задумываются: при всем нашем желании мы не можем освободиться от самих себя: наших чувств, наших взглядов, наших ценностей, даже наших «вещей». Мир – это наше суждение и ничего больше. Он не ожидает нашей оценки, он и есть наша оценка. Не существует объективной истины, есть лишь различные взгляды, высказанные разными людьми в разных местах в разное время. Вещи не являются нашей мерой, но мы являемся мерой вещей. Таким образом, Протагор – это представитель релятивизма, который иногда называют нереализмом или перспективизмом. Дело не только в том, что мы не имеем (или имеем ограниченный) доступ к объективной реальности. Об этом говорит скептицизм. Реальность в значительной степени исчерпывается нашим восприятием и мыслями о ней. Реальный мир – это наш мир, мир, как мы его видим. Бессчетное число людей считали Протагора неправым, по крайней мере, в этом, но никто из тех, кто стремится к знаниям и мудрости, не может его игнорировать. Его злой дух преследует нас до сих пор. Найдется ли для него философ-экзорцист?
Следующее предложение мы часто слышим, но редко усваиваем. Я неизменно цитирую его на первых занятиях по введению в философию: «Жизнь без исследования не стоит и называть жизнью». Я пытаюсь убедить своих студентов жить именно так – ради них самих и ради меня. (Так говорил Сократ, овод (или зануда) древних Афин. Как и Протагор, Сократ известен нам только благодаря тем, кто знал его речи, но в отличие от Протагора у нас есть более основательные источники, в частности Платон.
А Сократ – имя нарицательное. Неслучайно человек, который ничего не писал, в итоге стал вдохновителем плодовитого Платона, который был первым в мире систематическим философом. Как заметил философ Альфред Норт Уайтхед: «Самая безопасная общая характеристика европейской философской традиции состоит в том, что она состоит из ряда ссылок на Платона» . Одни Платона хвалят (Августин), другие порицают (Аристотель), но ссылки на его работы, да и целые работы по его философии можно найти повсюду.
Принять философский вызов Сократа – значит исследовать. Что же означает его знаменитое предложение само по себе и что оно значит для нас. Какой может быть исследованная жизнь, учитывая отвлекающие факторы и чрезмерное раздражение постмодернистского времени? Сократ считает, что успокоить ум и докопаться до истины возможно. Но есть ли место сократовскому диалогу сегодня, вне сократовского метода многих юридических школ? Кроме того, старый Платон, летописец и ученик Сократа, может предложить нам мудрые мысли в отношении наболевших вопросов философии, поскольку он отвергает работу филодоксов (любителей мнений) и поддерживает призыв философов (любителей мудрости). Еще хуже были мизологи (одно из самых удачных слов платоновского корпуса), те, кто сыграл активную роль в раздувании ненависти к применению разума как такового. Сегодня мы можем встретить таких людей даже в образованных анклавах и даже в списках бестселлеров.
Но Аристотеля можно найти и в популярных книжных магазинах, в разделе философии (наряду с менее престижными изданиями, такими как «Led Zeppelin и философия», которые мы оставим без дальнейших комментариев). Когда Аристотель писал: «Все люди по природе своей стремятся к знанию», он имел в виду не только ученых или учителей, но и «людей» вообще – весь род человеческий во всех его обстоятельствах и вариациях. Это означает каждого человека, независимо от его социального положения, профессии или интеллекта. Хотя Аристотель не был эгалитаристом (он считал, что женщины уступают мужчинам и что некоторые рождаются для того, чтобы быть рабами), он, тем не менее, апеллирует к универсальному человеческому состоянию: желанию правильно понять реальность за время, которое у нас есть.
Августин, первый великий христианский философ, как и Сократ до него, подчеркивает важность личного опыта для правильного понимания реальности. Исследовав себя и ведущие философии своего времени (включая Платона и ссылки не него), он с криком сердца, обращенным к Богу, признается: «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе».
Этот возглас не тривиален, как, например, «Моя духовность наполняет меня смыслом». Напротив, это начало аргумента, представленного им с помощью автобиографии. По сути, это, возможно, первая автобиография в истории. Это, несомненно, первая философская автобиография (если не считать книгу Екклезиаста). Несдержанный Жан-Жак Руссо также известен своей автобиографией, но его короткая книга мало что изменила .