Следовательно, социально-политическая функция армии является центральной для всех суверенных государственных образований. А сама армия — прямым и непосредственным гарантом суверенитета государства и, соответственно, гарантом свободы и независимости общества, которое сопрягает свою судьбу с данным государством. Поэтому армия изначально и была носителем не только оборонных или полицейских, но и государственно-образующих, а также эли-то-образующих функций. Собственно говоря, генезис элит — дело армии.
Если задаваться вопросом о месте России в современном мире, то мы стоим перед геополитической дилеммой: либо Россия сохраняет свой геополитический суверенитет, то есть имеет право на проведение самостоятельной внешней и внутренней политики, либо мы отказываемся от этого суверенитета. Полная и однозначная поддержка глобализационного процесса, некритическое отношение к нему, восприятие его как необратимого свершившегося факта предполагают отказ России от своего геополитического суверенитета. Приблизительно к такому (безответственному) выводу пришли многие наши реформаторы в начале реформ, объявив, что Россия должна фактически прекратить свое самостоятельное существование. Отсюда и пошла, на мой взгляд, дискредитация Российской армии. Это не было случайным моментом.
При новом президенте отношение к этому вопросу стало постепенно меняться. По крайней мере о суверенитете России стали всерьез задумываться. До Путина такой вопрос даже не стоял — все было направлено на добровольный отказ от суверенитета.
Соответственно, начало меняться и отношение к армии. Оно еще не поменялось, и здесь я согласен с Михаилом Леонтьевым, оно начало меняться. Постепенно власть припомнила, что именно армия остается главным и, по сути, единственным гарантом суверенности Российского государства. Хотя однозначного и решительного выбора между сохранением суверенитета Российской Федерации, как полноценного геополитического образования, и включением России в процесс глобализации сегодня пока не сделано. Соответственно, нет окончательного решения относительно социально-политического статуса армии и путей ее реформирования. Сейчас мы, очевидно, находимся в процессе принятия решения.
Эти два обстоятельства — исторические традиции и неопределенность геополитического статуса РФ в новом мире, который бросает нам новые вызовы, — определяют дальнейший ход военной реформы, а следовательно, напрямую сказываются на отношении общества к военным, на их материальном и социальном положении, на структуре всей военной политики и стратегии, на векторе военной реформы.
Здесь упоминалась Чехия. Чисто теоретически можно представить себе Россию без армии. Но это уже будет не Россия, а нечто иное. Могут сохраниться русские люди, российская экономика, может сохраниться православная культура. Я этого не исключаю. Некогда — в Средневековье и в эпоху ранней Реформации — те же чехи активно воевали. Каждое государство хотя бы раз в истории делает попытку отстоять свой геополитический суверенитет, но не всегда и не у всех это получается.
Я хотел бы поставить вопрос более остро. Да, Россия теряет свой геополитический статус, и это плохо. И надо его немедленно восстановить. Может быть, так. А может быть, и нет. Мы не должны оперировать в этом сложнейшем вопросе штампами, клише, лозунгами. Гораздо важнее поставить вопрос обстоятельно и демократично, взвесив ресурсы, осмыслив наш исторический путь. Но, приняв какое-то решение, отступать от него мы не должны. Пусть сторонники ликвидации суверенитета России и сторонники западничества и глобализации открыто заявят о своей позиции, приведут аргументы. Гораздо опаснее делать все это закулисно, тайно, а потом ставить народ перед свершившимся фактом. Если мы принимаем глобализацию и отказываемся от геополитической самостоятельности, пусть это будет объявлено публично. Но прежде следует рассмотреть эту проблем} публично, демократично. Она должна быть вынесенг на первые полосы газет, поставлена в центр общест венных дискуссий. И поскольку армия имеет к данной проблеме самое непосредственное отношение, более того, судьба ВС полностью зависит от этого судьбоносного выбора, то именно военные СМИ призваны стать трибуной для этой дискуссии. Военные вправе задать обществу, народу, власти, самим себе резкий вопрос: каковы их функции в новой геополитической ситуации? Нужны ли они народу и дальше? Либо их миссия выполнена, и они не более чем инерциальный атавизм предшествующих исторических эпох?